Парень попытался подняться да
отбиться, но только у него это вышло, прозвучал новый крик:
— Молись, русская свинья!
Я замер, и меня накрыли
воспоминания.
Девяносто четвертый год на дворе, я
совсем молодой после учебки попал в часть. Был у нас там парень по
прозвищу Гусь, такой же, как я, зеленый, худой и тихий, вечно
сгорбленный и с длинной шеей. Ему часто доставалось и от офицеров,
и от нас, над ним шутили, а кто-то даже и издевался. Потом Гусь
пропал, а его изуродованное тело нашли через неделю, рядом была
кассета, от которой кровь стыла в жилах. Начиналась запись с тех же
слов «молись, русская свинья», но Гусь не молил о пощаде, он
ругался и матерился, как-то несуразно, по-детски, что ли, пока его
пластали, но ни крика боли, ни мольбы не было. Его даже к награде
представили, вот только для всех нас он перестал быть Гусем, и стал
Максимом Антоновичем Глушковым родом из Томска. Тех уродов нашли,
хоть и не сразу, не было для них ни суда, ни адвоката, лишь
несколько литров бензина и пара грамм свинца. Потом, было много
чего еще, в том числе и штурм Грозного.
В груди начало разгораться бешенство,
а злость и ярость начали меня душить, так что я и продохнуть не мог
и ослабил галстук. Все мысли вымыло напрочь, было только желание
рвать!
Я рванул в сторону машины, до которой
было не меньше десяти метров, которые я пролетел за секунды, меня
заметили двое и даже обернулись.
Бросок, и недоеденное мороженое летит
в бородатое лицо, от которого «незаменимый специалист» попытался
защититься, подняв руку. Удар с ноги прямо в колено, и я слышу
хруст, а после он с криком и воем падает на землю.
Парня тут же перестали бить, и все
внимание переключилось на меня.
— Ах ты шайтан, — тут же доносится до
меня чей-то возглас с акцентом.
— Эт я, — только успел я сказать и
переключился на следующего. Прямой удар в голову, а после в
печень.
— Кха, — вылетело из моего
противника, и он тут же сгибается, чем я и воспользовался, добавляя
с колена в голову, а на моих синих выглаженных брюках осталась
кровь вперемешку с соплями.
Не успел я оглядеться, как на меня
сзади навалились, пытаясь заломить руку.
— Урсунбек, Урсунбек, — прилетел мне
крик прямо в ухо. — Я его держу.
— Осла ты в ауле держать будешь, —
рыкнул я и со всего маха обрушил каблук туфли на его ногу.