В этот же миг, в огромный, жемчужный зал, приплыла рыжеволосая
русалка, с шишкой на лбу.
— Отец, — заревела она. — На мою честь напали! Меня побили!
Тридцать третий. Услышав голос дочери Эфира, лишь усмехнулся и
подумал про себя:
«Опять эта куртизанка за червяков других русалов трогает. Не
удивительно, что она постоянно по голове получает!»
— Кто? — взревел Эфир. — Кто позволил себе нагло трогать мою
дочь?!
— По вкусу, — немного лукаво улыбнулась русалка, облизнувшись. —
Демон. У них всегда все там та-а-а-а-к, вкусно…
Это было лишним. Эфир моментально подплыл к дочери, дал ей леща
и поплыл по коридору, крича:
— Всю армию угрей, скатов и русалов — собрать! Враг ворвался в
наш мир. Это демон! Он пришел за своей женой!
***
Длинноногая красавица с двумя рожками во лбу, лениво потянулась,
от души зевнула и раскрыла свои прекрасные глаза, с красной
радужкой. Первым делом, она посмотрела на решетчатое окно, за
которым была вода, почесала нос из-за спертого воздуха и мелодично
пробормотала себе под нос:
— Чертов подводный мир. Угораздило же меня попасться этим
придуркам пять веком назад! — ее хвост с острым лезвием на конце,
нервно дернулся. — Чертовы русалки. Как жаль, что до поражения
великого демонического царства, вас не размазали в первое
тысячелетие. Знала бы, что вы живы, то и не сунулась бы в воду!
Подойдя к окну, она и не сразу поняла очевидного. А с
какого-такого хрена, она вообще проснулась?
Посмотрела на стены, посмотрела на нарисованные на кирпичах
руны, коснулась ладонью одной из них и поняла… защиты башни-то
больше нет! Однако, дышать под водой она и не может, хоть является
демоном.
— Интересно, — проворковала она. — А кто же снес всю защиту
этого долбанного озера?
Состояние, в котором я оказался нельзя
было назвать сном. Меня в прямом смысле этого слова — штормило. Я
понимал, что я нахожусь под водой, что меня качает из стороны в
сторону, и что было самым противным в этом состоянии — я не мог
уснуть. Хотелось спать до безумия, но что-то внутри словно
противилось этому. У меня, даже, сложилось чувство, что я
задохнусь, если усну, потому что потеряю свою защиту.
Самым противным в этом состоянии было
то, что я не мог пошевелиться. Хоть я и «плыл» с закрытыми глазами,
но я все равно «бодрствовал». Слышал всех и вся и не понимал,
какого черта здесь вообще творится.