— Раз так, то мне придётся взять Викторию Ламарк…
Ах ты жук-поганец, решил себе меня…
— Стойте, — негромкий мужской голос прервал судью. – Я возьму
служанкой Викторию к себе.
Мамочки, может, я к судье? Страх липкой лентой прошёлся по
позвоночнику.
Расступившийся народ притих, вперёд вышел очень высокий мужчина
в рабочей пыльной одежде, поверх завязан фартук чёрно-серого цвета,
судя по всклокоченным припыленным волосам, фартук всё же чёрный, а
серое – это какая-то осевшая пыль. Ростом под два метра, плечи
широкие, волосы длинные, спутавшиеся, непонятного цвета, обе руки
заняты, одной он держит на плече кирку, а другой — молот.
– Никита! – воскликнул судья, ударяя молоточком по деревянной
тарелке.
«Добрынич?» – уставилась на грязного богатыря в испуге.
– Ты почему суд позоришь своим непотребным видом? Зачем пришёл,
не переодевшись, да ещё с инструментами? – мужчина тыкал пальцем то
вверх, то вниз, не получалось у него определиться, какой частью
тела наглого Никиты он недоволен.
– Как и все, посмотреть на молодую жену старика Прокопа, если бы
домой заходил, то всё бы пропустил, — пояснил мужчина. — Но раз
никто её не хочет брать, то я возьму, моим детям нянька не
помешает.
– Никитка, угомонись! Какая нянька, ты еле концы с концами
сводишь, на моём дворе она будет сыта, обута и одета.
В этот момент инструменты с глухим стуком упали на землю, все
резко вздрогнули.
– У вас жена, дети взрослые, служанок больше десятка. Не гневите
небеса, она будет моей служанкой, — силач Никита не желал упускать
своего.
– Не будет, – покраснел судья, а у Никиты ладони сжались в
большие кулаки. Судья тут же прокашлялся и произнёс: – В жёны бери,
и никак по-другому! – попытался выкрутиться крючкотворец.
– Нет, я не согласна женой… Какой женой?! – дотрагиваясь до
пострадавших запястий, затравленно оглянулась. Ворота закрыты, не
сбежать.
– Вот! И сама Виктория не согласна, – вскинул руку судья, а
народ зашептал.
Как же выкрутиться, не замуж, так греть постель толстяку. Нет,
не хочу!
– Может, в жёны и согласна, да только я на днях овдовела и… – о,
точно! – Я траур по любимому мужу, по моему ненаглядному Прокопу
ношу. Не могу раньше срока вновь замуж. Я женщина приличная.
Отправляйте обратно в столицу. Отпла́чу, вернусь и замуж выйду.
– Ничего, у меня дома дождешься окончания траура, – произнёс
пыльный Никита и двинулся к судье. – Оформляйте бумаги с
отсрочкой.