– Хорошо. Я вас понял, – опасливо ответил охранник и кивнул.
– Оставьте нас с Алексеем Дмитриевичем, – попросил он.
И охранник спешно покинул камеру.
– Возвращайся на свадьбу, – сказал мне император. – Там,
наверное, все с ума сходят. И переживают они отнюдь не за меня.
– Вернусь. Но сперва скажи, как регат смог стать невидимым для
видящих? Это же первородный?
– Да. Это… – начал Вячеслав и отвёл взгляд.
И тут я понял... И в этот момент возненавидел Пожирателя ещё
сильнее, если такое вообще возможно. Да эта тварь — само зло! Как
так можно?
– Это был твой сын, – продолжил я, не скрывая сожаления.
– Пожиратель душ никогда не сделает бессмертным того, кого не
сможет легко убить. Легко – это с помощью первородных. Выкачивать
из нас энергию для него гораздо сложнее. Но это я тоже понял совсем
недавно. И как бы тщательно отец не прятал своего внука, я давно
его нашёл. А раз Пожиратель был в моей голове, то это знал и он.
Наделяя регатов силой… они становятся способными и не на такое.
– Мне жаль. Невинный ребёнок не должен был пострадать.
– Не стоит. Я совершил в этой жизни слишком много дерьма. А
последствия осознал, лишь когда выбора не осталось. А терять членов
семьи из-за своей тупости самое ужасное, – он опустил взгляд к
полу.
– На что ещё способны регаты? Ведь появятся и другие.
– Не знаю… Честно, не знаю, – неохотно ответил он.
Сейчас ему лучше побыть наедине. Скорбь редко приходит
сразу.
– Я оставлю тебя, – сказал я, и получив в ответ одинокий кивок,
вышел из камеры.
– Как он? – спросил Ярослав – личный охранник императора.
– Подавлен. Но теперь его жизнь зависит от вас. Тщательно
думайте, кого пускаете к нему, – посоветовал я.
– Сделаю всё возможное для защиты государя.
Я кивнул и направился к выходу.
А вернувшись в машину, с облегчением выдохнул.
– Живой, – сказал я Медведеву.
Он пожал плечами, не понимая, почему так быстро я сменил свои
планы. Утром хотел убить очередного императора, а теперь спасаю. Уж
лучше пусть пока на троне сидит Вячеслав, чем другая пешка
Пожирателя душ.
– Едем домой, – скомандовал я, и машина тронулась.
На этот раз мы не торопились. И у меня было достаточно времени,
чтобы подумать. Обо всём. Особенно о том, какую сложную задачку
поставил предо мной этот мир. Я бы назвал его миром парадоксов.
Но несмотря на всё это, я уверен, что после долгой ночи всегда
наступает рассвет. И скоро он наступит и для этого мира.