На сердце потеплело, когда я прохаживалась мимо магазинчиков с туристическими безделушками, ресторанами, кафе и лотками с мороженным. У меня никогда не было дома, это было не безопасно, но что, если я ошибалась?
Что в Озроук Хиллс такого, что меня просто раздирает от неконтролируемого счастья?
Когда поток зевак начал иссякать, я поняла, что пристань заканчивается. Вымощенный брусчаткой тротуар вывел меня к простенькому двухэтажному бару с потрескавшейся от времени вывеской.
“Красный окунь”
Мы открыты до рассвета.
Живая рок-музыка по пятницам и субботам.
Номера для отдыхающих.
С вывески на меня глядела пучеглазая рыбина алого цвета, замершая в полете над голубой водой.
Неужели это...
Я не могла отделаться от чувства дежавю. Именно такую рыбу я видела во сне!
– Паршивое местечко, однако, – пробурчала я, поднимаясь по скрипучим деревянным ступеням.
Звякнул дверной колокольчик, и я оказалось в темном прокуренном помещении, заставленном дешевыми столиками. Некоторые из них были заняты, и пара человек терлась у бара, вот, собственно, и всё. И это ранний вечер. Еще час – и во всех барах на побережье начнется час пик. Во всех, кроме этого.
За стойкой лениво протирал стаканы худой седовласый старик, тихо беседуя с одним из посетителей. К нему то я и направилась, ловко лавируя меж хаотично стоящих деревянных стульев.
Дедулька перевел на меня свои белесые глаза и недовольно крякнул:
– Чё надо?
Я опешила. Это он так с клиентами разговаривает? Не удивляюсь, отчего тут так пусто.
– Работу ищу, – я не стала обращать внимание на его суровую мину. – И остановиться у вас хочу. Есть комнаты на одного?
– Комнаты есть, работы нет. Пить будешь?
– Нет, спасибо. Вообще я не плохой бармен, мне много не нужно. Сотня за смену, ночная сто пятьдесят, плюс мои чаевые.
– Девочка, ты уши мыла утром? Нет у меня работы. Вернее, работы сколько хошь, а вот платить нечем, – я приуныла. Что же это за сны такие, если в итоге всё так сложно? – Ты хоть школу закончила?
– Да, – бодро соврала я, даже не поморщившись.
Старик пошарил под стойкой и с кряхтением вытащил оттуда связку ключей.
– На вот. Комнату я тебе сдам со скидкой, второй этаж, лестница слева. Вижу, девочка ты необычная, но подсобить ничем не могу. У меня больное сердце, – он постучал себя по груди, будто предъявляя доказательства своим словам. – “Окунь” – всё, что у меня осталось. И дела идут не так гладко, сама видишь. Вот что только нужно этой молодежи? Выпивка первоклассная, цена ниже плинтуса...