До выхода, как оказалось, идти было совсем недалеко, я
практически дошёл до него, когда завернул в казарму. Холла как
такового не было, поэтому-то я и не заподозрил, что дверь, похожая
на все остальные, выходящая прямо в коридор, и является дверью
центрального входа.
Выглянув наружу, я увидел перед крыльцом большой плац.
Собственно, поэтому и нет холла, на фига он нужен, если кадетов
можно вон, на плацу построить. Видимо, обучение в
военно-медицинской академии мало чем отличается от обычного
военного училища. Только вместо зазубривания тактики и стратегии
великих полководцев, тут изучают органы в банках, а орудиями пыток,
которые я видел в самом начале, были наборы хирургических
инструментов. М-да. Что-то я отвлёкся.
Неподалёку от входа стоял пыхтящий тарантас, а на водительском
сиденье, напоминающем козлы, только без обязательных в этом случае
лошадей, сидел уже пожилой мужчина в очках и увлечённо читал
какую-то книжку, ничего не замечая вокруг.
— Егорыч, сколько лет, — поручик легко, словно и не был старше
меня лет на сорок, соскочил с крыльца и подбежал к мужику, который
оторвал взгляд от книги и расплылся в улыбке.
— Степан Ильич, с добрым утречком. О, а вот и Денис Викторович
поехать домой изволили, — заметил он меня, мнущегося на
крыльце.
— Да уж, ваш Денис Викторович устроил нам всем кордебалет, —
хмыкнул поручик. — А как там Виктор Николаевич поживает?
— Да не жалуется, Степан Ильич, всё, благодаря молитвам вашим,
не иначе, — Егорыч снова улыбнулся. — Книжки умные почитывает,
меня, вон, пристрастил, — и он показал поручику книгу, которую
читал. — Дюже интересно. Платон. Умные и правильные вещи говорил,
между прочим, вот, например: «Женский пол — это другая часть нашего
человеческого рода: правда, ввиду своей слабости, он уродился более
скрытным и лукавым».
— Да уж, не в бровь, а в глаз, — вздохнул поручик. Я же в это
время подошёл поближе, едва не подавившись слюной, услышав, как
денщик цитирует Платона. М-да, весело у них тут, обхохотаться
можно.
Я бросил очередной взгляд на автомобиль и поморщился.
Хоть эта вселенная прочно застряла в девятнадцатом веке, в
культурной, социальной и общественной его части, но, напомнил я
себе ещё раз, технический прогресс здесь не стоял на месте.
Передвигаться по миру вполне можно было на пароходах, паровозах и
даже совершать перелёты на дирижаблях. Ну, и примитивные автомобили
коптили воздух местных городов.