— Товарищ подполковник,
докладываю, что во время полёта… — начал говорить Батыров, а меня
слегка повело в сторону.
Виски завибрировали. Голова
начала болеть от свалившейся на меня информации и картинок
прошлого. Причём не моего, а этого самого Клюковкина.
На борту произошёл отказ и…
этот Димон растерялся. Бортовой техник начал докладывать, что у нас
отказали насосы. Вижу, как гаснет зелёное табло «РАСХОД.
БАК».
— Согласно инструкции экипажу,
выполнили подбор посадочной площадки с воздуха и начали заход, —
продолжал докладывать Дмитрий.
Всё так, да только он неверно
определил отказ. А потом и вовсе встали два двигателя. В кабине
сразу стало тихо, и Димон впал в ступор. Ничего не
предпринимал.
Ему бортовой техник кричит,
что нужно садиться на режиме самовращения несущего винта, а он ни в
какую. Всё пытался двигатели запустить. Высоты уже нет.
Тогда в дело и вступил
Клюковкин. Перехватил управление и посадил на эту поляну.
Получилось не очень, но зато живы остались. А так, воткнулись бы в
землю и сгорели.
В глазах до сих пор показания
вертикальной скорости снижения, которые были выше всех
эксплуатационных ограничений.
— При отказе двух насосов тяга
вертолёта падает не менее чем на 1000 кг, — перешёл от практики к
теории Батыров.
Ну что за ботаник! Смотрю, а у
него до сих пор рука трясётся. Вроде немолодой парень, а с нервами
плохо.
Командир полка закончил
беседовать с нашим бортовым техником у вертолёта и подошёл к нам. У
Геннадия Павловича острый взгляд, прямая осанка и уверенная
походка. Глаза зелёно-карие, излучают доброту и
спокойствие.
— Вот, Геннадий Палыч,
докладывает старший лейтенант Батыров и мне всё понятно, — похвалил
Димона начальник штаба. — Пожалуй, теперь с Клюковкиным вопрос
стоит решить в ближайшее время.
Высокий и вибрирующий голос
начштаба раздражал. Всё время ожидаю, что он вот-вот впадёт в
истерику.
— Я слышал про Клюковкина.
Сначала разберёмся с аварией. Батыров тебе и тираж назвал из
инструкции экипажу Ми-8Т? — спросил командир полка, подойдя
вплотную к Димону.
— Не настолько полным был
ответ, — сказал Хорьков, переминаясь с ноги на ногу.
Медведев пожал руку сначала
Батырову, а затем и мне.
— Травмы? Жалобы? — спросил
Геннадий Павлович.
— Никак нет, — ответили мы
хором.
Командир придирчиво осмотрел
нас и задержался на шишке на моём лбу.