Тогда ему нужна была интеллигентная спутница, сейчас – молодая
красивая стервочка. Приоритеты поменялись. Имидж опять же
поддерживать надо, дескать, мужик еще ого-го. Интересно, он
когда-нибудь меня любил?
Миша ввалился в дверь в полночь, когда небо озарилось блеском
фейерверков.
Пьяный.
Протянул мне потрепанную гвоздичку, издевательски подмигнул:
— Дорогая! С днюхой и наступившим! — кивнул на инкрустированный
перламутром столик, на котором я разложила фото. — А, знаешь
уже?
— Давно.
— И терпела. В этом вся ты. Лера настояла, чтоб сегодня… Ну
сегодня так сегодня…
Конечно, ведь сегодня больнее всего.
— Жрать будем? Весело, весело встретим Новый Год… в последний
раз вместе.
— Нет.
— И даже не скажешь, чтобы я отправлялся к своей молоденькой
дуре, и пусть она мне готовит? Лера не молоденькая и не дура, и
кашеварит классно, — муж упал на пуф, вытянув ноги в дорогих
ботинках. — И я никуда не отправлюсь. Квартира моя. С тобой из
совместно нажитого только мигрень.
Я молчала. Миша с трудом поднял отяжелевшие веки и посмотрел на
меня со смесью досады и удивления:
— И все такая же. Молчишь. Я об тебя ноги вытираю, а ты молчишь.
Как же ты мне надоела, Мариночка! Какая же ты… зануда! Хочешь
спросить, что ты делала не так? Да все! Богиня на кухне,
рукодельница, красавица… бревно в постели. Лучше бы наоборот: еду я
всегда закажу, одежду отдам в химчистку, а вот проституток не
люблю, брезгую.
— Но ты же нашел выход, — сказала я. — И всегда находил.
— О, наконец, нормально заговорила, блин! Находил. Теперь твой
выход, зайка, прости за каламбур. Предъявляй претензии. А,
догадался, их у тебя нет. Ты ж мышь безропотная. Тихоня! Никогда
никому слова поперек! С обслуживающим персоналом на «вы»… детишек в
приютах опекаешь, кошечек, собачек… вежливая, с манерами… Сказать
«нет» – это ж не твое, да? Другая бы уже требовала, а ты… тоска
ходячая. Ну почему ты такая… такая…?
Тоска была в голосе Миши, а у меня внутри было пусто и тихо.
Ничего. Анестезия. Сколько лет я в ней прожила? Зачем? И какие,
кстати, претензии к кошечкам и собачкам?
Я развернулась и ушла в комнату. Надела каракулевую шубу,
подарок Миши, подумала, сняла, упаковалась в старое пальто,
подхватила заранее собранную сумку.
Михаил встретил меня смехом:
— Ну конечно! Мы же гордые! Мы уходим! Куда собралась? К
родителям? На что жить будете, интеллигенция? Марин, ну скажи
что-нибудь! Ну побудь стервой хоть немного!