Дальше Рафталия не захотела вспоминать, слишком жуткие были те
битвы.
***
Не хотела она вспоминать гигантское поле битвы на границах
Шильтвельта и Мелромарка… чудовищную выжженную пустошь с горами
трупов, искорёженного метала и рек крови меж всем этим.
Финальный бой, каким его описывают барды и пересуды людей,
отнюдь не такой приторно-героический и завораживающий. Финальный
бой был жутким, страшным, гротескно-уродливым и очень тяжёлым…
В тот злополучный день над прекрасными равнинами с высокой
луговой травой и редкими раскидистыми деревцами, над небольшой
речушкой, у которой авантюристы любили становиться лагерем на
ночлег, пересекая пограничье, недалеко от деревеньки пастухов само
небо треснуло и провалилось в пустоту межпространства… Эти мирные
места захлестнули потоки искорёженной магии, отовсюду полезли
монстры и нежить. Волна бедствий беспощадно изничтожала всё.
Так они и встретились. Герои, что защищали этот мир и лже-боги,
жаждавшие только силы и разрушения. На стороне защитников сражались
шестеро святых героев и восемь звёздных, лучшие полки Мелромарка,
Шильтвельта, Шилтфридена, оккупированного Фобрея, Зельтбуля и море
авантюристов, а также филориалов, под командованием Фитории и
драконов с драконитами, под командованием короля-магдракона
Гаэлиона.
Однако и авангард был готов, как никогда прежде: сильнейшие из
лже-богов, сила коих была сопоставима с дюжиной звёздных и тройкой
святых героев, их прихвостни — герои, отрёкшиеся от собственного
долга и вставшие на путь разрушения, но помимо этого на их стороне
сражались безумные учёные и маги со всех уголков вселенной, чьи
легионы монстров-гомункулов и химер сметали всё на своём пути. Во
истину «Волна бедствий».
Первыми столкнулись монстры и их укротители, однако Кидзуна,
шинковавшая бестий, словно овощи для салата быстро прорядила их
волны, позволяя Грасс дотянуться до укротителей, к тому же маги
защищающей стороны огненными смерчами и божественными карами
отлично держали оборону. После, когда тварей почти не осталось,
схлестнулись и люди…
Рафталия никогда бы не оставила Наофуми, а поэтому вместе с ним
и остальной четвёркой сражалась в самом сердце баталии, где любой
из противников был способен убить её парой ударов или одним
единственным заклинанием, но она не страшилась — пока Наофуми был
рядом ей ничего не было страшно. Запах человеческой крови ещё долго
будет преследовать её в ночных кошмарах, а чувство засохших алых
струпьев на руках… впрочем, там был момент, который воспринимался
ею, как кошмар наяву и по сей день мерещиться, как во снах, так и
вне дрёмы…