Я вернулась в гостиную в доме целительницы и села в кресло
напротив Амсета.
– Есть новости по поводу твоих просьб,– не очень весело
сказал Амсет, с тревожностью глядя на меня.
Сердце моё бешено заколотилось, предчувствуя неприятности.
– Твой долг полностью погашен. Теперь, когда ты вернёшься
домой, начнёшь жизнь с чистого листа.
Вернёшься домой! Эти слова, словно клинком, больно кольнули моё
сердце. Как ему сказать, что я не хочу возвращаться домой! Как ему
сказать, что я хочу остаться здесь!
– И насчёт Петра, – Амсет сделал паузу, будто подбирая
слова. – Нам не удалось обнаружить его. Никаких следов. Он
будто растворился.
– Не может быть,– не согласилась я. – Нужно поискать в
больницах. Я видела, как его ранили. Отведи меня в город, я сама
поищу, – встала я с кресла, нервно заламывая руки.
– Мы смотрели во всех больницах Берёзовска. Петра
Владимировича Соловьёва там нет. Мы думаем, что он может быть в
заложниках у Элигоса. Или… он мертв.
Его слова больно отзывались у меня в сердце. Снова непрошеные
слезы покатились из глаз. Теперь уже Амсет обнимает меня, желая
утешить. И я прячусь в его объятиях от реальности, больше не желая
показываться наружу.
– Мы его обязательно найдём. Не плач. Я не могу видеть
твоих слёз.
Он аккуратными движениями вытирал солёные слезы с моих щек.
Обхватил двумя руками моё лицо и поцеловал в лоб.
– Отведи меня к главному! – всхлипывая, заявила я.
– К главному чего? – непонимающе спросил меня Амсет,
разжимая объятия.
– К главному вашего города!
– Зачем?
– Это личный разговор! Я не скажу тебе.
– Я думал, ты уже поняла, кто главный, – улыбаясь мне,
сказал Амсет.
Ну, конечно, это он. Какая же я дура. И опустила голову от стыда
за свою несообразительность, а ещё учителем хочу стать. М-да!
– Я тебя внимательно слушаю. Что такого личного ты хотела
сказать мне, главному? – откровенно веселясь, подначивал меня
Амсет.
Я набралась смелости и сказала:
– На каких условиях я могу остаться здесь навсегда? Я не
хочу возвращаться домой!
Амсет посмотрел на меня глазами, во взгляде которых я заметила
вековую мудрость.
– Ты должна понимать, – начал он, отворачиваясь к
окну, – ты не останешься здесь навсегда. Это невозможно! Как
только мы разберёмся со сложившейся ситуацией, ты вернёшься домой.
И это не обсуждается.
Он говорил стальным голосом, разбивая вдребезги мою последнюю
надежду. Мы ещё некоторое время сидели в доме у Агны и молчали,
больше не говоря друг другу ни слова.