Что-то изменилось.
Я резко остановился и прислушался к своим ощущениям. Точно
изменилось — как будто внутри поселилось... Ожидание? Предчувствие?
Что-то надвигалось на этот лес. Нет... Конкретно на меня. Точно —
что-то приближалось и это что-то было...
Нехорошим.
Враждебным.
Страшным! — Вот оно правильное слово — «страх». Нет,
Страх!!!
Иррациональный Страх поселился во мне, неожиданно, сразу
завладев сознанием. Я крутанулся вокруг своей оси, взгляд панически
метался по сторонам. — Никого, только деревья окружали меня. Задрал
голову вверх — пятна по-осеннему хмурого неба виднелись среди
древесных крон. Не переставая оглядываться, я переместился ещё
немного вперёд и снова замер. Нечто явно сокращало расстояние — я
почувствовал это каждой клеточкой кожи, каждым волоском, вставшим
дыбом на руках и затылке.
Надо бежать! — Спокойно, это всего лишь сон. — Угу, правильно,
конечно, сон. Я сейчас сплю на своём диване, в своей комнате, в
своём городе, где нет никаких, мать их, лесов!!!!
«А-а-а-а-а-а!»
Это был бег загнанной на охоте жертвы — не разбирая дороги, с
выпученными безумными глазами, спотыкаясь, падая, вновь стартуя из
положения лёжа, жадно хватая ртом холодный воздух и не слыша
ничего, кроме набата бешено стучащего сердца в своих виска́х.
Я бежал, продираясь сквозь заросли непонятно откуда взявшегося
кустарника, не обращая внимание на исцарапанное тело, исколотые
ноги и заливающую глаза кровь из рассечённого лба. Страх лишил меня
даже жалких крох рассудка. И этот же Страх придал нечеловеческие
силу и выносливость, за которые расплачиваются разорванными
мышцами, бесчисленными гематомами, порезами и сбитыми в кровь
ногами, но это потом, не сейчас. А сейчас — только бы сердце не
остановилось, только бы выдержали сухожилия и связки!
Пока я бегу — я живой.
Страх пробудил во мне какие-то первобытные инстинкты родом из
дремучих времён, когда человек ещё мало отличался от животного. И я
был сейчас таким животным — ни разума, ни логики, ни воли, а только
всепоглощающий Страх, замешанный на лошадиной дозе адреналина и
абсолютной уверенности в том, что остановка означает даже не
смерть, а что-то невообразимо более жуткое.
Когда-то наши доисторические предки шумом и криками загоняли
целые стада животных к краю глубокого оврага или крутого обрыва.
Обезумевшая от страха добыча, не разбирая дороги, бросалась вниз,
ломала себе конечности или разбивалась насмерть о скалы. Этот
древнейший метод охоты работал десятки тысяч лет назад, сработал он
и сейчас. Окончательно утратив связь с разумом, я даже на мгновение
не замедлил свой бег, бросившись с внезапно появившегося обрыва
вниз. Страх — с большой буквы — был на порядок сильнее обычного
страха высоты.