***
Я лежал и задыхался. Я просто не мог дышать. Это трудно сделать
с пробитым сердцем. Тело не подчинялось, всё, что мне было доступно
— это выпучивать один глаз, скрести пальцами и шевелить губами, в
безнадёжной попытке вдохнуть. На грудь легла какая-то тяжесть.
«Сейчас снова будет больно» , — подумал я.
— Мяу, — сказала тяжесть.
И перед глазом возникла пушистая морда с длиннющими усами. Ещё
несколько секунд ушло на мысленное выстраивание логической цепочки:
усы — уши — шерсть — глаза — кошка! Кошка — дом — мой дом — моя
кошка — реальность!!! Мощный вдох сотряс моё тело, заставив меня
надрывно закашляться, перевернуться на бок, а кошку — испуганно
отпрыгнуть. Не знаю, сколько я пролежал, хватая ртом воздух,
всхлипывая и дрожащими пальцами ощупывая своё лицо и особенно глаз,
который ещё помнил обжигающий холод заточенной стали. Каждая часть
меня испытывала отголоски той Боли. Эта боль была... фантомной
что-ли. Кажется, потерявшие конечности люди испытывают нечто
похожее. Я бы смог сейчас показать и описать каждую рану или
увечье, нанесённые мне тем зверем, в том проклятом городе.
Не переставая трястись и стонать, я добрёл до ванной и не сразу
решился заглянуть в зеркало. А, когда увидел, что на мне нет
никаких ран, даже царапины не осталось... Не знаю, какое чувство
было тогда сильнее — радость или удивление.
***
От кофе поднимался пар, от сигареты струился дымок, в кухонное
окно пробивалось солнце, которое уже успело забраться высоко. Я
сидел за столом, без единого движения, уставившись невидящим
взглядом в одну точку. — Я снова и снова просматривал свой
персональный фильм ужасов. Дотлевшая сигарета обожгла пальцы, я
ругнулся, собрал в пепельницу рассыпавшийся по столу пепел и
закурил опять.
Вчера я сомневался, рассматривая множество версий, сегодня я был
уверен — схожу с ума. Или уже сошёл.
В интернет я даже не заглядывал — чтобы там не писали, сейчас
ничто не могло убедить меня в нормальности происходящего. Как бы
это не называлось, ещё пара таких ночей и здравствуй, дурдом! А
что, все симптомы имеются — глаз дёргается, как неродной, ага, прям
как вырезанный и снова вставленный, пальцы дрожат, взгляд
стеклянный, в голове белый шум.
— Мяу, — раздалось требовательно снизу.
— И тебе привет, — пробормотал я.
— Мяу, — повторила кошка, добавив в свой месседж
настойчивости.