Сам того не осознавая, всё это время я бежал абсолютно
машинально, а мой разум был похож на чистый белый лист.
Я попытался вспомнить, когда в последний раз встречал рассвет.
Наверное, это было в студенческие годы, когда мы группой выезжали
на природу. Кстати, тогда же я ещё бегал по утрам и ходил в
тренажёрный зал, имевшийся в здании Газеты. Н-да.
Солнце полностью явило себя миру и я, покрепче обхватив ногами
ветвь, на которой сидел, раскинул руки в стороны и улыбнулся,
приветствуя новый день. Тело моё жило своей жизнью. Спустившись с
дерева, я побежал вдоль дороги, мимо тёмных пока домов, на которых
кое-где уже зажигались окна, мимо мрачных и сонных людей в
оранжевых жилетах, собирающих мусор с придорожных клумб и арыков,
мимо светофоров, которым без разницы какое сейчас время суток, мимо
придомовых садиков и закрытых магазинчиков... Часто переходя на
шаг, отплёвываясь и хватаясь за бока, я, тем не менее, измерил
ногами периметр своего квартала и, наконец, доковылял до дома.
Первый раз в жизни приняв контрастный душ, повизгивая, не то от
счастья, не то от офигивания, я обтёрся чистым и жёстким после
стирки полотенцем, сделал себе завтрак и заварил... Чай? Крепкий и
неожиданно зелёный — купленный в маркете по ошибке полгода назад.
Вообще-то, я пил черный чай и только для того, чтобы не
злоупотреблять кофе, но мой организм продолжал самовольничать этим
утром.
Сидя на кухне за столом и разминая в руках сигарету, которую мне
совсем не хотелось прикуривать, я прокручивал в голове события
очередного Сна и этого утра.
Очень уж все три ночных видения были схожи стилистически, я
будто двигался по кем-то составленному сценарию. А сегодняшняя
пробежка — это вообще событие экстраординарное. Ещё три дня назад,
я бы просто не смог преодолеть бегом такую дистанцию, да мне это и
в голову бы не пришло. Но сегодня тело бежало само, будто
запрограммированный механизм без раздумий и эмоций. Точнее, моих то
эмоций хватало, а организм и вовсе орал благим матом, но всё это —
где-то на втором плане, отстранённо. Прям раздвоение личности
какое-то. Ещё и этот горный проповедник...
Почему Старик весь разговор твердил про время и то, что его
мало? Мало — это сколько? И что будет, когда времени не останется?
Ну, то, что я слаб, это понятно, а вот про сны, как форму передачи
знаний — очень интересно. Про некую субстанцию, возвращающуюся в
мир — страшновато, но интригующе. Возвращается, значит уже
присутствовала? — Очень будоражит эта мысль, особенно если
объединить её со словами о тысяче зим и лет, о легендах, которые
оживут...