Дивизии Народной Армии Германии измочалены и измотаны в боях, но
их боевой дух высок, как никогда — Веймарское правительство в
панике и прячется в Берлине. Рейхсвер практически разгромлен, тут и
там вспыхивают локальные рабочие восстания — Германия жаждет
свободы и идёт к ней…
Добровольцы присоединяются к Народной Армии, но это уже совсем
не те солдаты, с которыми начинал Троцкий. Боевой опыт не у
каждого, ведь гораздо выгоднее, в денежном смысле, вступить во
фрайкор, поэтому основная масса ветеранов уже там.
Но фрайкоры до сих пор не могут организоваться, так как, в
отсутствии авторитетной власти над ними, каждый командир считает
себя вольным самому решать, какие приказы выполнять и куда идти. А
Веймарская республика, после всех успехов Троцкого и его армии, это
что угодно, но не авторитетная власть.
Пока большая часть фрайкоров «стойко обороняет» Берлин, Лейпциг,
Дрезден, Ганновер и Бремен, судьба Германии решается во
Франкфурте.
Рейхсвер и самые адекватные отряды фрайкора дерутся за этот
город с лихим отчаянием, но их слишком мало. Город уже взят более
чем наполовину, что уже надломило хребет воле обороняющихся. Исход
этого штурма однозначен.
Только вот Лев боялся возвращаться к одной мысли. Личный состав
Народной Армии неуклонно сокращается в кровопролитных боях, и до
штурма оставалось чуть меньше половины от той штатной численности,
с которой они заходили в Германию. А ведь штурм Франкфурта
обойдётся очень дорого…
«Что делать, когда они закончатся?» — спросил себя Лев.
*16 января 1921
года*
— Добрый вечер, господин президент — изобразил Леонид
поклон.
— Это выдаёт в вас иностранца, мистер Карчевскои, — улыбнулся
Вудро Вильсон. — У нас не кланяются даже президентам.
«У нас тоже, мерзкий ты старикашка», — подумал Курчевский,
продолжая доброжелательно улыбаться.
Ему нужно было изображать старорежимного дельца, который строго
чтит чины и очень хорошо знает, кому нужно целовать зад, а на кого
нужно гадить сверху.
— Проходите, — пригласил его Вильсон в Овальный кабинет.
Сюда пускают далеко не каждого. Леонид и сам удивлён тому, что
его позвал на встречу аж президент США. Казалось бы, где Курчевский
и где Вильсон — нет видимых причин, почему эта встреча вообще
состоялась.
Они прошли в кабинет, где президент занял кресло у разожжённого
камина и указал Леониду на соседнее кресло.