«Ох, сейчас хлебну холодненького и как закушу колбаской…» —
подумал Бернхард.
Боевое крыло «Стального шлема» стремительно наращивает
численность — добровольцев всё больше и больше с каждым днём,
причём не просто ни на что не годных приспособленцев, а ярых
сторонников народного движения.
Сам Бернхард Руст присоединился к «Стальному шлему» совсем
недавно, но ему уже нравилось то, что он видел. Наконец-то можно
без опаски выражать свои взгляды — жидам и большевикам в этот
келлер вход воспрещён.
Сразу же, как его приняли, его захлестнуло чувство
принадлежности к чему-то большему, чем он сам. Это была
сопричастность к творению истории.
«Как только выковыряем всех жидов и большевиков из нор, в
которых они попрятались, будем строить новую Германию», — подумал
Руст, счастливо улыбаясь.
Бочка за бочкой, келлер наполнялся напитком богов, а настроение
уже сидящих в келлере людей стремительно повышалось. Они уже
выпивали, поэтому Бернхарду стоило поторопиться.
Он перехватил поданную ему бочку и живо спустился по
ступенькам.
Внизу, в келлере, кто-то постучал кружкой по столу — значит,
сейчас будет речь. Повисла тишина.
Вернувшийся на поверхность Бернхард поднял новую бочку на правое
плечо и в этот момент его чуткий слух уловил какое-то едва слышное
щёлканье. Он не придал ему значения и спустился в келлер. Наверное,
это пивная пена…
— Парни, как смотрите на пару кружек, чтобы работалось веселее?!
— обратился он к остальным мужчинам, разгружающих грузовик.
— Берн, ты залез в мою голову и прочёл мои мысли! — улыбнулся
Курт Энгельберт, сослуживец Руста.
Руст вколотил в одну из бочек краник, после чего разлил пенистое
по четырём кружкам и поднялся наверх.
— Ну, за Германию! — поднял он кружку.
— Германия превыше всего! — поддержал его Курт.
— Германия превыше… — начал Клаус Фогельбаум.
Тут сверкнула ослепительная вспышка, после чего Руста отбросило
на несколько метров. Очень остро заболела левая рука, а голова
ощущалась совершенно ватной.
Он открыл глаза и увидел, что здания больше нет — есть только
руины. Внутри произошёл взрыв, который похоронил под завалами всех,
кто был в здании.
Повернув голову, он увидел, что висит на железной изгороди и
левая его рука насквозь проткнута железной жердью. Попытка
пошевелиться привела лишь к ещё более острой боли в руке. Но только
в руке. Он опустил взгляд и увидел, что из его груди торчит
окровавленная железяка, также являющая частью забора.