— Но что вы предлагаете?! — вопросил Пуанкаре. — Просто так
скормить им Польшу?!
— Нам нужно было дополнительное время, — произнёс Фердинанд Фош.
— Нельзя было соглашаться на эту британскую авантюру. Теперь Ленин
считает Польшу и Финляндию своими законными целями и он, самое
удивительное, полностью прав!
Он считал, что война против большевиков неизбежна, но состояться
она должна спустя несколько десятилетий. После того, как Франция
оправится после Великой войны.
— И вы, своими необдуманными действиями, подкормили их
пропаганду, — продолжил маршал. — Даже я слышал их лозунги:
«Антанта желает нам зла», «Их промышленники никогда не дадут первой
в мире социалистической стране спокойной жизни». Вы подтвердили
каждый их лозунг. А ваш идиот Маннергейм… Вы должны были
разбираться с Германией, а не распыляться на авантюры…
— Что мы можем, в данный момент? — напрямую спросил
президент.
Дела у Пуанкаре идут не очень. Скоро выборы, а у него ни одного
значимого успеха. К тому же, общественность припоминает ему его
энтузиазм перед началом Великой войны — не просто так эту войну в
народе прозвали «Пуанкаре-война».
Политические обозреватели уже отметили фаворита — Жоржа
Клемансо, который скоро может стать 11-м президентом. Выборы
закончатся очень скоро и не бывать Пуанкаре президентом. И он очень
не хочет, чтобы его запомнили как человека, который создал танковые
армии Советской России…
— Да ничего! — ответил маршал. — Войско польское — это что
угодно, но не армия. У них нет военных традиций, они совершенно не
умеют пользоваться нашими танками, а ещё, эту войну не поддерживает
их население. Люди очень устали от войны, все люди, а вы никак не
желаете понимать этого…
— Не вы ли совсем недавно говорили, что войну надо заканчивать в
Берлине? — усмехнулся президент.
— Тогда была другая ситуация, — покачал головой маршал Фош. —
Это был экзистенциальный вопрос. И мы ещё испытаем на себе
последствия нашего неправильного выбора. Германию нужно было
расчленить на десятки маленьких государств — только так можно
добиться мира в Европе!
— Я не хочу это обсуждать, — вздохнул Пуанкаре. — Что мы можем?
Я серьёзно. Что мы можем?
— Я тоже предельно серьёзен — ничего, — ответил Фош. —
Генерал-полковник Алексеев — новатор. Его мышление опережает время.
Я готов включить его в список величайших полководцев, рядом с
Наполеоном, Суворовым, Клаузевицем и Цезарем. Тут дело даже не в
том, что он гений военной мысли, хотя что-то гениальное в этом всём
есть, понимаете?