«Педик», - вынес я для себя вердикт в его адрес.
По вечернему Токио в час пик, когда домой возвращаются процентов
девяносто клерков, имеющих автомобиль, мы до места катили около
двух часов.
Я ждал, что меня привезут или на какой-то заброшенный
завод-фабрику-цех, или в подвал респектабельного отеля, либо
ресторана для своих. Насмотрелся, понимаешь, киношек в прошлой
жизни. В реальности меня привезли в большое здание спорткомплекса.
Скорее всего, не простого, но всё же не на завод или отель.
- Тебе нужно просто продержаться пять раундов. Твой противник не
профессиональный боец, но знает и умеет бить чужие лица и не дать
разбить своё. Запреты на удары стандартные: нельзя пинать в пах,
нельзя рвать рот, выдавливать глаза и бить в них пальцем. Это всё.
Так как зрители хотят красок, то приготовься, что твоей кровью
будет залита вся площадка. Лицо тебе точно он измочалит, - давал
мне напутствия перед боем Нож.
- А мне-то хоть можно бить его в ответ? – мрачно поинтересовался
я. После такого рассказа желание биться пропало напрочь. Но было
уже поздно. Попала мышка в колесо – пищи, но беги.
- Даже нужно, - кивнул он. – Пять раундов, Кудо. Тебе нужно их
простоять, чтобы получить списание просроченного платежа.
- А если он меня сразу вырубит?
- Не будет такого, - собеседник отрицательно мотнул головой. –
Здесь люди пришли смотреть как двое бойцов месят друг друга. Чаще
всего одного из них, потому и набираем таких, вроде тебя. Особенно
обожают женщины. Любовницы, жёны и дочери. Их заводит смотреть на
кровь и боль в мужской драке.
- Ясно, - вздохнул я. – Когда мне выходить?
- В одиннадцать.
К бою меня подготовили профессионально. Мне вручили свеженькую
(ещё была полиэтилене) капу в рот, «ракушку» в штаны и перчатки с
обрезанными пальцами. У последних не было никаких усилений в виде
пластика или металла. Только двойной или тройной слой ткани на
костяшках. На фига? Я не понял, а окружающие не стали
объяснять.
Против меня вышел молодой японец лет двадцати семи или восьми. В
больших синих боксерских трусах, без обуви, торс голый, как у меня.
На руках у него имелись точно такие же перчатки, какие выдали мне.
Только синего цвета – в тон трусам.
Как только я оказался в своём углу на меня напала непонятная
волна отрешения. Голос распорядителя боев шумел где-то на дальнем
фоне. Я его слышал, но не разбирал ни словечка. А вот зрение и
реакция с дыханием вышли на другой, более высокий уровень. Как
прикипел взглядом к синетрусому, так и не сводил его с противника.
Чётко видел его зрачки, как они то расширялись, то сужались. Как
трепетали крылья носа, как появлялись едва заметные капли пота на
лбу и на верхней губе. Как он едва заметно двигал плечами и шевелил
пальцами в перчатках.