– Готово, – спокойно изрёк я, а после быстро отстранился от неё
прочь и привалился у противоположной стены. – Одежда есть?
На миг возникло молчание, а на лице у девицы возникло скрытое
смущение с негодованием, но вместо какого-либо ответ, она лишь
крепче обернулась моим пледом.
– Исчерпывающий ответ, – выдохнул протяжно я, головой
откидываясь на холодный камень расщелины за спиной. – Когда нужно
молчать – женщина вопит, а когда необходимо говорить – нема как
рыба.
– УБЬЮ! – рыкнула грозно она, но от её угроз пришлось попросту
отмахнуться.
– Не рви гланды, дура, а то и вправду порвёшь, – едко изрёк я. –
Заживать того и гляди будут долго.
– Откуда в обычном простолюдине столько храбрости? – прошипела
разъярённо Фьётра. – Ты хоть осознаешь с кем говоришь?
– Да-да-да… – хмыкнул уныло я. – Одна из двенадцати великих
небесных воительниц. Верная собачонка оберега Ванадис. Одна из тех,
по кому слюной исходит вся голубокровная знать северного пантеона.
И та, кто забыл, как произносятся слова благодарности за спасение.
Ничего вроде бы не забыл? – приподнял я делано бровь.
С каждым моим заявлением лицо девушки перекашивалось от
накатывающей ярости, а следующие слова она произнесла сквозь
зубы:
– Ты и представить себе не можешь, как я хочу тебя убить!
Когда-нибудь и кто-нибудь отрежет твой гнилой язык.
– Если найдешь такого, то обязательно приводи ко мне, – фыркнул
расслабленно я.
– Надеюсь, этим кем-то буду я, – заключила резко она.
– Внушающая страх валькирия угрожает тому, кто спас её и тому,
кто в несколько раз слабее её, – тихо рассмеялся я. – Весьма и
весьма многообещающе.
– За свои изречения нужно нести ответственность! – не осталась
та в долгу.
Ну всё, дрянь, сама напросилась! Похоже, моя безумная догадка
верна. Если эта дура не может достучаться до своего
пространственного артефакта, то и силы её ныне ограничены.
– Знаешь, – задумался внезапно я, бросая на неё холодный взгляд,
а после неспешно стал подниматься на ноги. – Мне всё больше сейчас
кажется, что кое-кто не может достучаться до своей силы. И мне
интересно будет посмотреть, как скоро ты вскроешь себе глотку после
того, как я в грубой форме тебя отымею? Поговаривают, что мужчина,
который забирает первый раз валькирии, тем самым отбирает у неё
часть накопленной силы.
Остановиться пришлось в шаге от воительницы, которая своими
дрожащими руками, едва ли сумела навести мне в грудь клинок.