Хорошо. Так хорошо, что даже
немного страшно.
— Что случилось? — она чуть
поворачивается, и глаза её блестят серебром.
Он давно подметил, что супруга
видит в темноте не хуже кошки.
— Ничего.
— Ты вздрогнул.
— Озяб чутка. — Он прижимает её
крепче. Утыкается носом в тёмную макушку, вдыхая запах влажных
волос.
Жасмин-чубушник. Такой растёт
только на севере.
— Мне кажется, ты хочешь меня
обмануть, — говорит неуверенно.
Он усмехается. Вот же! Как ловко
навострилась определять помыслы без магии.
— Самую малость, — признаётся он
и накрывает ладонью сдобную грудь. Сосок под пальцами мгновенно
твердеет, и кровь с новой силой приливает к паху.
Он мог бы любить её всю ночь. Он
мог бы любить её всю жизнь. Он мог бы любить её вечность…
— А так можно? — вопрошает она с
детской наивностью.
— Мне — да. — Он целует её в шею
под волосами и притискивает плотнее. Так, чтоб ощутила готовность к
новым подвигам.
Она разворачивается полностью.
Обхватывает лицо ладонями. Находит губы губами.
— Не страшись счастья, — шепчет
тихо. — Ты его заслужил.
— Ты моё счастье. — Он отвечает
на поцелуй, распаляясь всё больше. — Хоть и не знаю, кто
ты.
— Это не имеет значения. Гораздо
важнее, кто ты. Ты должен вспомнить.
«Должен вспомнить. Должен…
должен… должен…»
Голос звучит долгим эхом и
растворяется в сумерках.
Вепрь пробудился до рассвета. Зевнул
и потянулся в своём углу: на кроватях ему не спалось — слишком уж
мягко и бестолково. К тому же, небезопасно.
От сладкой ночной грёзы остались одни
ошмётки: Вепрь ничего не помнил. У постели сидел Призрак в чёрных
одеждах. Сидел, крутил в пальцах какую-то блестящую цацку и грустно
смотрел на него. Кажется, вчера он разговаривал с ним. Или нет?
Наверное, просто приснилось.
— Мне нравятся твои шрамы, — Айра
рассматривала его с нескрываемым интересом. — Особенно этот, на
груди. Жаль, ты не можешь рассказать, откуда он.
Вепрь хлебнул студёного щербету.
Нагота ничуть не смущала. Лёгкий бриз
приятно холодил кожу, а мягкий диван оказался на редкость
удобным.
Вепрь сидел, откинувшись на упругую,
обитую пурпурным бархатом спинку, и разведя ноги на ширину
Тархана.
Пусть любуется, коли охота: она щедро
заплатила за это. Ему всё равно, а ей приятно. Наверное.
— Хочу проверить, каков ты в деле, —
мурлыкнула Айра, скользнув взглядом по причинному месту.