- Не забывай – мы истребляем лишь грешников. Демонов нам даже
трогать запрещено, если только они сами не нарываются.
- Двойная угроза для грешников!
- Сойдёт. Хотя подобные фразы больше в духе
главнокомандующего.
- Адам. Он очень интересный человек.
- В смысле?
- О человеке можно судить по словам, эмоциям, жестам и многому
другому. Я познаю человека, общаясь с ним. Меня привлекают
интересные личности, не важно, добрые они или злые. По первому
впечатлению, Адам таким является.
«Но важно не только общение. Мне нужно будет получше узнать его
характер, мысли, цели, мотивацию. Лют тоже кажется интересной. Вот
только она очень закрытая. С ней будет сложнее.»
- Понятно.
- Слушай, ты ведь хорошо знаешь Адама, можешь дать какой-нибудь
совет? Не хочу показаться идиотом в первый рабочий день.
- Внимательно слушай и запоминай всё, что он говорит. Не задавай
лишних вопросов. Одобряй его мнение. А ещё он любит рок-н-ролл.
- Это тяжело не заметить. Но за остальное спасибо.
В конце коридора показалась белая дверь. За ней находилось
огромное тренировочное поле. Тренажёры, полосы препятствий,
стадионы для бега, многоуровневые трибуны. И естественно всё,
кроме, спасибо боже, травы, окрашено в серый. Везде было множество
экзорцистов с чёрными нимбами, которые тренировались не меняя серой
формы, но без головных уборов. Часть восседала на трибуне. Среди
седевших был и Адам. Золотые нимб и крылья выдадут его в любой
одежде. К нему мы и отправились. По дороге я отметил, что это место
напоминает мне военную базу. Правда там, где я служил,
тренировочное поле было поменьше.
Поле окружал тот самый высокий забор. Видимо он со
звукоизоляцией. Ведь на стадионе довольно шумно, а стоя за забором
ничего не слышно. На другом конце находилось ещё несколько зданий.
Такие же серые и безликие, но более низкие. Не смотря на
присутствие главнокомандующего, многие экзорцисты откровенно
отлынивали. Просто болтали и смеялись, изображая минимальную
деятельность. Но мне подобная картина нравится. Ведь напомню, кроме
меня и Адама, тут только девушки. При службе на Земле, на моей
подобные картины происходили только с участием парней.
Я и Лют поднялись по трибуне к Адаму. А он себе не изменяет.
Сидит и ест рёбрышки, подгоняя трудящихся. Рёбра, в его случае, это
жестокая ирония.