- Я больше не могу! - пищит Маша, обливаясь потом.
- Надо! Я же могу, - это реально пытка. Рожа у меня красная, ощущение, что мы с Марусей залезли в пасть огнедышащего дракона.
- Ты - мужчина - глубокомысленно заявляет она.
- И что?
- Как что? Слабый пол, - вздыхает.
- Это почему?
- Так бабушка говорила!
- Хм. Интересно! Тогда ты дыши, а мне хватит. Давай!
Дышит. Это хорошо! Нам сейчас еще компресс делать из меда, водки, горчицы и еще чего-то там…
Капец!
В магаз все же пришлось сгонять. У меня кроме водки нужных ингредиентов не нашлось. Да и то. Пришлось бы лить не водку, а дорогущий вискарь.
- Тим, - зовет Маша. Мы договорились, что она будет называть меня так, пока мы не выясним, точно ли я ее папа.
Надо сказать, Машка расстроилась. Но так, по-моему, честно.
- Чего, Манюнь?
- Я есть хочу.
- А, да. Сейчас гляну, что там у нас в холодильнике.
А в холодильнике все весело. Оливье пропал, нарезки засохли. Мда.
- Маш, колбасу будешь? Сырокопченую. Или чипсы?
- Чипсы я люблю, но мама мне их не разрешала. И горлышко у меня болит.
- Блииин, - потираю лоб. - Суп нужен, да?
- Ага. Я когда болела, мне мама всегда варила. Да и вообще, я люблю с клецками, - выдает малая.
- С чем?
- Клецками.
- Это в магазине продаётся? – с надеждой интересуюсь я.
- Нет. Это мама сама делала. Ложечкой, - добивает Машка.
- Очень информативно.
- Я тебя научу. Но надо курочку сначала сварить.
- Это долго. Давай сейчас я попробую изобразить кашу, а потом будем над клецками феячить.
- Давай!
- Ты в спальню иди. Я кашу поставлю и приду. Компресс делать будем.
- Ну, давай! Хотя компресс - это скучно. И животик у меня уже болит. Я давно не ела.
- Стоп, - обдает меня холодом. - Давно не ела, это сколько? И как ты вообще до меня добралась? - мы же серьёзно так и не поговорили. Девочка только проснулась, я под процедуры ее засунул. Дебил. Ребёнок голодный неизвестно сколько.
- Ну, я сбежала от тетки в новогоднюю ночь, с собой булку хлеба утянула и печенье. Но их я доела ещё вчера...
Капец! Вчера! Идиота кусок! Она голодная, а я ребенка мучаю. Так! Сначала каша, потом допрос.
- Иди, Маша. Потом договорим, - цежу сквозь зубы, потому что хочется себя самого прибить.
- Ты злишься? - спрашивает боязливо.
- Не на тебя.
Вытаскивает ноги из ведра. Капли летят на пол.
- Стой! - заворачиваю её в полотенце, несу в спальню под одеяло. Так, теперь каша. Блин, а как её варить? И крупа. Она у меня есть?