Супруга не особо набожная, но немного осуждает мою помощь
староверам. Хотя обычно я получаю от неё полную поддержку.
-Ты сам заварил эту кашу. Не стоило так спешить и давить на
иерархов. Только и они иногда забывают, кто хозяин России, делая
всё для её благополучия, – неожиданно произнесла Катя, – Расколоть
общество сложно, ибо давно у нас не было такого единства. А если
священники решили мутить воду, то для этого есть Тайная экспедиция
и твоя канцелярия.
Вот понимай её как знаешь. Сначала выгораживает попов, а затем
предлагает их тиранить. Но всё равно мне повезло с женой. На душе
стало как-то легче, а ещё я так внимательно посмотрел на выпирающий
лиф платья, получив в ответ вопросительно поднятую бровь. Судя по
лёгкой улыбке, моё предложение полностью одобрено, и мы не станем
задерживаться на приёме. А пока будем пить чай и радоваться вместе
с детьми необычной повозке. Ведь у меня есть ещё час, а дела никуда
не убегут.
Март 1774 года, Санкт-Петербург, Российская
империя.
-Я же предупреждал тебя! Ей нельзя было беременеть и рожать!
Неужели у тебя такая потребность в бабах, что не мог подождать
полгода? Придворных шлюх разве не хватает?
Чувствую, что меня просто разрывает от клокочущей ненависти.
Кровь ударила в голову, а перед глазами встала пелена, застилающая
всё, кроме ненавистной рожи ганноверского недоумка.
Перепуганный принц жмётся к стене, потихоньку перемещаясь к
столу, за которым он явно хочет укрыться. Но это вряд ли. Делаю
рывок и хватаю, пытающегося сопротивляться ублюдка за грудки.
-Ты ведь знал? – от моего шипения ганноверец быстро закивал,
побледнев ещё сильнее, хотя куда уж дальше, – Так почему ты, падаль
немецкая, сделал по-своему и убил мою сестру? Перед смертью можешь
сказать даже правду.
Эта орясина молчит, а моя жажда крови требует выплеска. Поэтому
я начинаю душить принца, глядя в наполненные ужасом глаза. Тут
кто-то повисает на моих плечах, но я усилием сбрасываю самоубийцу,
посмевшего лезть не в своё дело. Но через мгновение к храбрецу
приходят на помощь. На задворках сознания, начавшего впадать в
неконтролируемое бешенство, до меня доносятся слова.
-Ваше Величество, нельзя! Судите его, а затем казните, но только
не убивайте самолично.
Откуда здесь взялся дон Алонсо? Я ведь приказал никого не
пускать. Тем временем меня оттаскивают от рухнувшего на колени
Эрнста Мекленбург-Стрелицкого. Пытаюсь сопротивляться, но это
бесполезно, когда тебя держат сразу де Кесада и Пафнутий.