Это все слишком. Слишком.
—Ты…мерзавец, — ломающимся голосом отвечаю, наблюдая за скрученными пальцами в широкой ладони. Мужчина смотрит на меня самодовольно, словно этих слов и ждал, а затем отпускает меня и уходит, оставляя позади себя холод и боль.
Ночую я в гостиной, обхватывая дрожащее тело руками, меня не греет ни одно одеяло, меня не трогает больше ничего. Я продолжаю смотреть на мигающую гирлянду, сжимаю в руках мандарин, а потом жадно вдыхаю приятный аромат цитруса. План действий складывается слишком четко. Несмотря на пробоину в груди, я не упаду.
На следующее утро, когда Герман уезжает на работу, собираю вещи, одежду, украшения и мелкие безделушки из прошлого, напоминающие мне о моих близких, и ухожу, кинув на стол ключи от квартиры. Я сажусь в машину и отрезаю себе путь к возврату, бросая прощальный взгляд на окна квартиры, в которой прошли счастливые дни. Если это, конечно, были они, а не моя созданная иллюзия.
4. Глава 3
ГЛАВА 3
ПОВЕЯЛО ДЕТСТВОМ
Зайти в квартиру родителей не могу, это я начинаю четко осознавать, стоя под подъездом невзрачной пятиэтажки. Снег под ногами скрипит, а руки давно заледенели, превращаясь в две синюшные льдинки. Храбрости как не было, так и нет. Мне физически больно видеть родные стены, но идти куда-то еще не представляется возможным.
У всех подруг нашей бывшей семьи свои проблемы, мужья, дети, падать им на голову еще и со своими бедами неправильно. И я стою, бегло осматривая окна знакомой квартиры. Не была там вечность, все вопросы решал… муж, а я так и не нашла в себе силы двигаться дальше. Сжимаю ключи в кармане дубленки и медленно распадаюсь на атомы.
Боюсь, что окажусь там и умру от боли. Как там жить? Как дышать этим воздухом, в котором наверняка все еще есть отголоски родных людей?
Я даю себе сутки, чтобы все это пережить. А дальше, дальше тебе, надо собраться, Вита Латыгина, собрать всю волю и пойти, несмотря на то, что боль съедает тебя изнутри.
Мне нужно все обдумать в спокойной обстановке и без истерики.
Сколько я так стою — не представляю, но, когда начинается снегопад, кто-то окликает меня.
—Виточка, солнышко! — в следующий момент я оказываюсь в нежных объятиях.
Хватает мгновения, чтобы узнать…
—Лилия Петровна, здравствуйте.
Мамина лучшая подруга совсем не меняется, кажется, что она застыла в одном возрасте. Что в тридцать пять, что в сорок пять…что сейчас одинаковая, она явно принимает эликсир молодости.