— Примерно. Я действительно думаю, что они всё более-менее осознали, Алёна. Идеально всё быть не может, но лучше точно будет.
— Вы оптимист.
Он покачал головой:
— Я реалист. И насчёт скутеров… Не горячитесь. Если пару недель близнецы будут вести себя хорошо, позвольте им кататься под моим присмотром.
Мне хотелось воскликнуть, как госпоже Беладонне: «Не позволю! Не прощу!» — но я промолчала. Какой смысл? Фред и Джордж всё равно не станут паиньками. Скорее уж у них действительно вырастут рога и хвосты.
— Что ж, я пойду, — говорил между тем Лев, внимательно глядя на меня и вновь что-то решая в уме. Подойти ближе он и не пытался. — Отдыхайте.
Сосед сказал «пойду», но никуда не пошёл — замолчав, продолжил смотреть на меня, словно чего-то ждал. Я понятия не имела, чего, но на всякий случай сильнее сжала скрещённые на груди руки, и Лев опустил взгляд на них. Уголки его губ чуть дрогнули, будто моя робкая попытка отгородиться казалась ему забавной, а после он всё же развернулся и направился к выходу из комнаты, не сказав больше ни слова.
— Спасибо, — произнесла я быстро, вновь ощущая жгучий стыд за собственное поведение. — За помощь.
— Не за что, — ответил Лев, не оборачиваясь, и вышел в коридор.
.
Оставшуюся часть дня Фред и Джордж строили из себя ангелов небесных. Ходили стопочкой, заглядывали в глаза, ухаживали и за мной, и за бабушкой. Родительница была сурова, как зимние морозы, но с близнецами разговаривала, в отличие от меня. Я же продолжала молчать, желая, чтобы мои черти как можно лучше запомнили откат от случившегося и не пытались повторить.
В результате дети усилили подхалимаж, пытаясь подлизаться ко мне особенно активно и всячески провоцируя на диалог. Но меня на жалость не возьмёшь, поэтому Фред и Джордж решили использовать тяжёлую артиллерию. Притопали ко мне в комнату перед сном, состроили святые лица и хором запели — да так громко, что я едва не подпрыгнула:
— Мама, мама, мамочка,
Мы больше не будем!
Будем оба лапочки,
Урока не забудем!
Дядя Лёва всё сказал,
Мы всё уяснили!
Он поджопники нам дал,
Чтобы не бузили!
Мама, мама, мамочка,
Просим мы прощенья!
Это не для галочки,
А для отпущенья!
Для отпущенья, значит… Точно бабушка сочинять помогала. Сами бы не додумались.
— Дядя Лёва? — не выдержала я, когда близнецы перестали петь. — Только дядя Лёва с вами общался, а я никогда и ничего вам не объясняла?