Сам же я чем дольше всматривался в фотографии и смотрел в
зеркало, тем больше сходств я находил. Те же глаза, форма глаз,
подбородок, форма лица, губы, все это было от матери и дедушки с
бабушкой. А нос, брови, скулы, уши были от отца, я никогда раньше
не замечал всех этих особенностей, но сейчас, глядя на эту
фотографию, я все больше удивляюсь насколько я похож на
родителей.
Тут же меня пробила мелкая дрожь, а в груди стало так тяжело и
больно, как никогда раньше. Я начал вспоминать. Я вспомнил, как мы
с семьей гуляли, как играли, веселились, ели мороженое и как отец
пообещал мне на следующий день рождение купить собаку, причем
необычную, а долгожителя, вроде породы австралийской пастушьей.
Тут мое сердце защемило как никогда, мои глаза замутнели и я
понял, что ничего не вижу из-за моих слез, я плакал. Плакал от
осознания того, насколько я скучал, насколько сильно хотел бы вновь
увидеть родных, от того что я такой ужасный сын, что посмел забыть
лица своих родителей, я не помнил их голоса, не помнил от кого у
меня такие глаза, забыл об обещанном подарке и даже о том, как мне
читали сказки на ночь.
Я упал на колени, держа в руках фоторамки своих родителей и
рыдал как маленький ребенок. Мне не помогали успокоиться ни мои
компаньоны с их попыткой отрешить меня от подобных чувств, ни дед с
бабушкой, которые пришли на мой плач. Я просто рыдал.
Сколько прошло времени, я не знал. Но когда я успокоился была
уже вторая половина дня. Описать мой стыд за подобное поведение
было почти невозможно. Мне хотелось вернуть время вспять, чтобы не
входить в эту комнату, я хотел провалиться под землю, лишь бы меня
не видели в подобном виде. Я хотел бы чтобы сейчас случилось все
что угодно, лишь бы больше не обращать внимание на то что
произошло, но я не мог.
Потому когда я успокоился, мы решили пообедать. Было вкусно,
даже очень, с этим согласились все мои компаньоны. После обеда я
начал вновь общаться с предками, извинился за поведение, объяснил
ситуацию и попросил прощение. Естественно они даже не злились на
меня. Они были даже удивлены тем, что я извиняюсь. Но я просто
отмахнулся сказав, что воспитали таким.
После наверное часа успокоения, которое переросло в посиделки за
телевизором мы пошли спать. Ну как мы, они, ведь для меня было еще
рано, все таки у нас другой часовой пояс, так что пока остальные
уже спят, я только готовлюсь ко сну.