Покачав головой, соседка снова открыла шкаф и, вручив мне зубную щетку — одну из двух в стаканчике — обхватила за плечи и повела к двери.
— Вон там у нас ванная, в конце коридора, — просветила она меня. Затем Джина придвинула ко мне черную обувь на шнуровке. — Вон те ботинки — мои, вот эти — твои, обувайся. Хотя ботинки можешь путать, у нас с тобой один размер.
Благодарно кивнув, я быстро пошла умываться. И почему мне так не повезло? Остальные попаданки, появившись в новом мире, тут же обретают воспоминания своего «персонажа», а те, кто не обрел, почему-то не задавались вопросом, какая зубная щетка их — розовенькая или желтенькая? Кстати, моя розовенькая, нужно запомнить. Они без проблем находили свои ботинки и знали, где у них ванная.
Всхлипнув от жалости к себе, я зашла в местный аналог ванной — большое помещение с рядом раковин у одной стены и закрытыми кабинками вдоль другой. Быстро умывшись, я побежала обратно, по пути размышляя, как же добраться до кабинета ректора, если я ничего тут не знаю. Наверное, нужно попросить, чтобы Джина проводила меня, а то сама я долго буду искать дорогу.
Просить не пришлось. Тот парень, который звал меня к ректору, все еще маялся в конце коридора, подвывая, словно унылое привидение, какие же все-таки женщины медлительные. На минутку забежав в комнату, я скороговоркой договорилась встретиться с соседкой позже, и на трясущихся ногах пошла за провожатым.
Стоило покинуть комнату, как меня тут же охватило беспокойство. Все было незнакомо и непривычно: мраморные полы, отделанные лакированным деревом стены, окна под потолок, завешенные тяжелыми шторами. Огромные часы в исполинских размеров холле. У меня сразу же возникли ассоциации с самолетным ангаром, хоть я ни разу там не была. Но подозревала, что самолет не может стоять в маленьком помещении. А может, холл такой большой, чтобы сюда мог вместиться дракон? Хотя зачем дракон в замке?
Протащив меня, наверное, по всем коридорам и лестницам, что нашлись в замке, провожатый наконец остановился перед огромной дверью красного дерева. Постучав, он распахнул ее передо мной.
— Спасибо, — пробормотала я, все не решаясь войти, на что парень буркнул что-то нечленораздельное и, развернувшись, утопал прочь. А мне не оставалось ничего другого, как, придержав тяжелую створку, проскользнуть внутрь. Я оказалось в приемной, отделанной темным деревом, внушительной и солидной. И я была тут не одна.