Неля схватила дебошира за шкирку и утащила его в
зеркало. Валентина в это время пыталась привести в порядок маму.
Галина открыла глаза.
— Где я? — не поняла она.
— На полу, у нас на кухне. Распереживалась так за
бабушку и упала в обморок. Давай поднимайся, я тебе валерьянки
накапаю.
— Не надо, я, наверно, домой поеду, а то мне
мерещится всякое, — сказала Галя, усаживаясь на
стул.
— Не пущу я тебя домой в таком виде. Оставайся у
нас, комнат много, — сказала Валя.
Она взяла чистый стакан, налила туда немного воды,
накапала валерьянки, опять пошептала и дала маме выпить.
Проследила, чтобы никто не отобрал у нее стакан. Однако кота на
горизонте не наблюдалось. Мама после валерьянки
размякла.
— Как-то сразу на нее подействовало, — подумала
Валя.
— Доча, ты мне, может, постелешь где-нибудь, я
прилягу. Что-то меня в сон стало клонить.
— Где хочешь лечь?
— Давай в большой комнате.
Прошли в зал. Галина уселась в кресло, а Валентина
стала хлопотать с постелью. Пока она заправляла диван, мама уснула.
Из книжного шкафа вывалился кот.
— Усыпила мать? — спросил он.
— Как видишь, — сказала Валя. — А ты чего
безобразничал?
— Все в ажуре. Там валерьянка еще осталась? —
поинтересовался он.
— Только в бутылочке.
— А закусь?
— А по ушам? Не трожь лекарство.
— Мне надо-то всего пять капель для настроения, —
хмыкнул Аббадон, открыл дверцу и влез в шкаф.
Валентина попыталась разбудить мать, чтобы та
перешла на диван, но Галина крепко спала. Девушка оставила ее так,
ушла к себе в комнату, открыла тетради и уставилась в конспекты. В
голову ничего не шло. Кто-то рядом вздохнул.
— Как ты думаешь, это правда всё? — спросила
Валя.
— Не хочется тебя расстраивать, но стоит готовиться
к худшему, — на диване материализовался Федор.
— Жаль, — вздохнула Валентина, — мне ее будет не
хватать. Может быть, провести какой-нибудь ритуал и продлить года
ее жизни?
— Знаешь, те ритуалы, что продлевают жизнь, они ведь
ни фига не белые, — ответил он, — чем ты готова заплатить за чужие
годы?
— Я могу пожертвовать парочкой своих лет, — беспечно
пожала плечами Валя.
— А если тебе осталось всего
ничего?
— Ну нет, — помотала она головой, — я же молодая, я
так быстро не умру.
— Откуда ты знаешь? Я вот тоже помер не особо
старым, мне всего тридцать два года было. Да и Неле чуть больше
шестидесяти, — сказал Федор.