Общественно-политический строй в государстве сменился - отличный повод для беспредела во всех сферах. Информационный занавес рухнул СпидИнфо другие СМИ того времени и формата разлетались, как горячие пирожки. Пирожки эти были с душком сильным, но пипл хавал продукт пропаганды западных ценностей. И чем активнее он хавал, тем регулярнее Глеб питался пищей плотской. Жил первое время там же - в киоске. Через пару месяцев снял комнату у деда-инвалида, потом однушку в самом вонючем районе прямо под заводскими трубами.
А он хотел в палаты каменны.
Завёл знакомства с местными барыгами. Начал в газетном киоске приторговывать всяким, хлынувшим из-за границы ширпотребом. Киоск начал называться коммерческим. Но свои знали, что это пункт обмена валюты. В основном, между рекетом и его клиентами.
Вскоре Глеб выступал уже в качестве арбитра в спорах между двумя конфликтующими сторонами. Двадцатилетний пацан разруливал саблезубых базарских с хладнокровными братками, вооруженными пистолетами. А все потому, что чтение было единственным доступным в детстве развлечением в редких перерывах между карцером и драками. К нему прислушивались, потому что он знал, что и когда сказать, чтобы и спор разрешился без крови и с выгодой для Глеба, естественно.
«Комки» росли, как на пестицидах. Глеб переехал в трешку в центре, с евроремонтом. Стали, вдруг, доступными женщины. А потом и первая блестящая иномарка. Весть о борзом молодце дошла до местного авторитета - хозяина центрального рынка, на чьей территории Графин развернул свою муниципальную деятельность.
Криминальный градоначальник по кличке Барон официального главу города снисходительно называл «старшим по подъезду». Собирал дань со всех коммерческих объектов и выдавал разрешения на торговлю. Он же контролировал и вёл учёт прироста бандитской популяции. Глеба мог убрать одним взглядом. Однако, не стал. Вместо этого настоятельно рекомендовал никогда не размножаться и сделал Глеба своим «крестником». Барон собрался в Израиль на операцию на сердце и искал себе преемника, молодого, дерзкого, с амбициями.
Нашёл.
От его имени Глеб запретил грабить на улицах. Воровать можно, сказал, это святое. А грабить - нет. Также новая власть распорядилась не убивать без его дозволения. На деле, если какого барыгу всё-таки валили, зам. Барона расстраивался, но прощал. Он был молод и горяч. Но справедливый. Без его одобрения скоро нельзя было сарай построить. Зато с одобрением - хоть небоскрёб возводи, и плевать на строительную инспекцию и генплан. Даже разбор дорожных происшествий производила его братва.