Ужас подкатывает к горлу, когда рядом тормозит автомобиль. Я делаю вид, что слепая и в упор ничего не вижу. Иду быстрее и еще быстрее. Тогда раздается пронзительный гудок, от которого я подскакиваю, но настырно продолжаю идти, будто самая глухая на всем белом свете.
А дальше происходит страшное: машина обгоняет, подрезает и останавливается, перегородив мне дорогу. Сердце пропускает удар, когда окно едет вниз.
– Садись, – звучит точно, коротко, и я с трудом верю ушам и глазам.
– Дядя посалник, – сонно бормочет Лиса, перед тем как зевнуть и обратно зарыться носом в мою шею.
Просить дважды не приходится, особенно когда вдалеке снова бьются бутылки. Я ныряю в теплый салон, где сидела не так давно, смотрю на приборную панель, потому что боюсь посмотреть на мужчину рядом. От былой легкости не осталось и следа. Дым крепко сжимает руль, возвращая автомобиль на дорогу. А у меня ладошки потеют, но я все же пытаюсь заговорить.
– Как ты здесь оказался? – очень тихо произношу я.
– Банкомат нужен был. Зашел в магазин.
Он не лезет с вопросами, что случилось. Спрашивает только адрес, и меня посещает дежавю.
– Отвези на Седова, пожалуйста. Я обязательно сброшу тебе денег, когда телефон включится. По номеру можно? – Я ведь сохранила его номер.
Выражение лица Дыма меняется, он кажется рассерженным.
– Ты собираешься там ночевать?
Что? Где?
– Ты про квартиру? Да, собираюсь.
– Там нельзя находиться с ребенком.
Я так устала сегодня, что не хочу спорить и выслушивать нравоучения.
– Просто отвези меня туда или высади где-нибудь в освещенном месте ближе к центру. Доберусь.
Машина со свистом тормозит так резко, что я, непристегнутая, чуть не улетаю с Лисой вперед. Испугавшись, оглядываюсь по сторонам, но там ни перекрестков, ни светофоров. Прямо тут высадит? Ну и ладно! Достало все! Тянусь к ручке под его твердое «стоять».
– Сажа, которая остается после пожара, оседает в легких и оттуда не выводится. Так можно заработать много болячек вплоть до астмы. Ты не останешься там с ней, – указывает на Лису, которую я невольно прижимаю к себе.
– Но…
– Завтра ты сделаешь, как считаешь нужным, а сегодня, как я сказал. Вы останетесь у меня, это не обсуждается.
Дым не ждет моего согласия, я его, собственно, и не даю. Стискиваю зубы, чтобы ничего не сказать – слишком много в голове гадостей. Стискиваю сильнее, потому что кажется – распадусь на части.