Я выхожу за дверь и приваливаюсь спиной к стене с облупившейся краской. Закрываю глаза, стараюсь взять весь свой гнев под контроль.
В первые секунды, когда я только узнал о дочери, из Даши хотелось всю душу вытрясти. В нашей стране защитники всегда почему-то на стороне матерей, и никто не думает, что мы, отцы, вообще-то тоже имеем право хотя бы элементарно знать о собственных детях.
А я, чувствую, не случись вся эта ситуация с опекой, так и не увидел бы Есению.
— Мы оделись, правда, жеребеночек? — женщина продолжает успокаивающе нянчить мою дочь, вынося ее ко мне. — Держите, отец. Пусть больше она сюда не вернется.
Вытаскиваю бумажник из кармана пальто и достаю из него все содержимое. Было бы больше — все отдал бы.
— Да что вы, не нужно…
— Мне прекрасно известно, какие у вас здесь зарплаты, — кладу купюры на лавку и перехватываю Есению. — Я ведь вам не взятку предлагаю, — смягчаюсь, уловив растерянность на женском лице.
— Спасибо, — она быстро прячет деньги. — У меня внучка…
— Вот и купите ей что-нибудь, — быстро отвечаю, пока не начали звучать оправдания. Мне достаточно было увидеть, как здесь обращались с моей дочерью.
Я умею быть благодарным.
В машине Есению я усаживаю в детское кресло, купленное наспех.
По дороге все время поглядываю на нее в зеркало заднего вида. Удивительный ребенок. Сидит смирно, головой вертит, разглядывая все вокруг. Даже не пищит.
Или у нее шок от новой обстановки, или тихим характером моя дочь пошла в Дашу.
В доме меня ждет сюрприз. Я надеялся, что бывшая жена подскажет, как дальше обращаться с Есей, но на мои вопросительные повторы имени никто не отзывается.
Неужели сбежала? В очередной раз.
— Переодеть тебя надо, что скажешь? — разговариваю с крохой, а у самого в детской глаза бегают по сторонам.
Это у женщин от природы материнский инстинкт и все, что с ним связано, а мужиков реально пугают шевелящиеся мяукающие свертки.
Но я вроде справляюсь. И даже руки под конец трястись перестают.
Даша появляется в доме так же внезапно, как и исчезла.
Мне едва удалось успокоить дочь, чтобы она не ревела, а сейчас, по-моему, придется успокаивать еще и ее мать.
— Как ты?.. — Даша делает шаг в нашу сторону, замирает, будто боится напугать собственного ребенка. — Как тебе удалось? А как же опека, которая должна была прийти?