Мой взгляд сосредоточился на
спидометре. Стрелка медленно опускалась.
Подобно руководителю полётов
космических аппаратов я вёл обратный отсчёт:
– Девяносто. Восемьдесят. Семьдесят.
Шестьдесят...
Только-только стрелка приблизилась к
пятидесяти, как я почувствовал резкий толчок. Обернулся и увидел,
что задняя стенка фургона и часть крыши попросту пропали. Медведь
попытался ухватиться, но хлипкие стенки не выдержали и
оторвались.
Он всё-таки догнал меня! Возможно ли
выжить в такой ситуации? Сейчас узнаем…
Выжить я смогу только благодаря
врождённой способности, сохранившейся из прошлых жизней. И нет,
речь не про магию или нечто подобное. Всё до банального просто: мне
по силам рассчитать с предельной точностью практически всё, что
связано с математикой, геометрией и физикой.
Обычно вместо человека это делает
интуиция, основанная на опыте, а у меня уходит чуть больше времени,
но расчёт получается несоизмеримо более точным. До
суперкомпьютеров, конечно, мне далеко, но с простыми задачами
справляюсь на ура.
Зная, скорость фургона и
разгоняющегося монстра, который перестал лететь кубарем, можно
понять, через сколько секунд он меня догонит. До обрыва чуть больше
трёхсот метров, и если не трогать педаль газа, то я не доеду до
поворота около ста двадцати метров. Поэтому я без задних мыслей
утопил педаль в полу.
О том, чтобы успешно повернуть и
продолжить путь, речи уже не шло. Мне нужно высчитать оптимальную
скорость, чтобы скинуть тварь со склона вместе с фургоном, но при
этом выжить самому.
Но в этом и загвоздка. Скорость в
конечной точке будет в районе сотни километров в час, выпрыгнуть в
последний момент и выжить будет практически невозможно.
Срочно нужен альтернативный план.
Медведь тем временем сокращал
расстояние, не позволяя нажать на тормоз. Любое снижение скорости
почти наверняка приведёт к смерти от его лап. Патовая ситуация,
усугублённая отсутствием одной руки. Если бы она была на месте,
можно было бы попытаться ухватиться за что-нибудь прямо на склоне,
но взобраться с одной рукой я точно не смогу.
Единственное, что мне оставалось, так
это воспользоваться колоссальной разницей в интеллектуальных
возможностях между мной и этим чудищем. Им явно движут
исключительно инстинкты, ни о каких зачатках разума говорить не
приходилось. И эта самая разница была моим последним козырем.