Я хорошо понял, что слежка за мной только усиливается, а мой сын из-за меня безвинно страдает. Моему отчаянию не было предела из-за того, что я, его отец, не могу защитить своего безвинного сына от жестокой и наглой несправедливости уголовного сброда в различных погонах и без погон, но духовно давно умерших, лишь внешне сохранивших человеческий облик. А мой сынок терпел, он уже всё хорошо понимал и жалел меня, отца, за невозможность его защитить, наконец не стерпел и дрожащим голосом сердито посоветовал мне поскорее освободиться от надоевшей слежки и всевозможного издевательства над нашей семьёй. Я поблагодарил его за дельный совет, но ничего и ни от кого, куда бы я ни обращался, не добился.
Он мужественно переносил все несчастья, преследующие нашу семью, и никого из нас не винил за них. Он уже понимал характер палачей и пощады у них не просил. В чём они его подозревали? Уму непостижимо! Мне скоро стукнет 83 года, и до сих пор ни мне, ни моим близким неизвестно, за что они мне и моей семье так изуверски и старательно мстили на протяжении десятков лет, безжалостно отыгрываясь на сыне, вплоть до рокового дня его трагической гибели, который ему и устроили. Даже мудрый И. Сталин в своё время публично заявил, что «сын за деяния отца не отвечает». Эти же прыщи превзошли в злодеяниях самого Сталина, и заслуженное возмездие их рано или поздно настигнет, если кто-нибудь из умных и больших чиновников повернёт дышло законности в их сторону. Это непременно случится, так должно быть в новом российском обществе, которое мы строим, и есть уверенность, что построим.
С выходом на пенсию я уехал в город Тюмень на постоянное местожительство, и мне показалось, что слежка за мной прекратилась, а всё вышло наоборот, даже описывать страшно, и я не буду. Противно. Они были всюду, где я появлялся. Хоть пешком в городе, или с сыном на своей машине, когда ездили в Курган на посещение могилы моей матери и других родственников, или на рыбалку, они были недалеко от нас. До сих пор моя душа вопит, мысленно обращаясь к ним: «Что вам надо, палачи, от меня и моих усопших родственников?!» Молчат, как могильные черви, лишь где-нибудь при встрече щерятся в победной ухмылке. «Вот как мы тебя уделали, а ты нам ничего не сделаешь!» – говорят их злые глаза, и с ликующего лица не сползает надменная ухмылка хозяина сегодняшней жизни.