Ну и дальше – вниз, к Земляному Валу, по вымершей Чернышевского, бывшей Покровке, – под тусклый фонарный свет, слабой желтизной проливающийся на щербатый, издавленный тольяттинским ободом асфальт. После – Басманная, ставшая улицей Дня Октябрьского Освобождения. Помню, в телевизоре, в новостях, в ходе заседания ВСНД, встал один, от партии, кажется, «Крыша родины» и заявил, что, как ему видится, словцо это больше ассоциируется с басмачеством, каковому голову оторвали ещё в героическую гражданку. А вот день освобождения Родины от либерально-демократических оков до сих пор не пристроен, потому что им не именована никакая столичная улица, площадь или даже любой захудалый проулок. И это преступное упущение следует незамедлительно исправить, для чего дать срочное поручение московскому градоначальству назвать глупую улицу кем надо и как. А также исправить таблички, адреса и прочие географические и политические привязки.
Пошёл мокрый снег. Стало зябко снаружи и особенно изнутри. К тому же неприятно заныло в пищеводе или это скорее выло где-то неподалёку – вероятно, в том месте, куда меня ткнул свинцовым кулаком чёртов Представитель. Надо сказать, большого зла я к нему не испытывал, понимая, что он всего лишь делает свою работу, коли поставлен на это изначально недоброе место. Да и причина, если уж на то пошло, более чем уважительная.
Просто я – похож. И я это знаю. А теперь это знают и они. В первый раз это выяснилось в пионерлагере, нам тогда ещё понадобились тонкие свечки, чтобы устроить в палате «тёмную». Меня загодя предупредил об этом мой летний друг, Кирка, Кирилл Капутин, с которым мы хорошо сошлись в наш первый лагерный год. Сказал, вот увидишь, нас с тобой мутузили не сильно, потому что было темно, и они плохо попадали. А мы с тобой свечечки запАлим, и будет нам видней, куда кого ответно ударять. Вернёмся с набитыми костяшками – зуб даю, так что прихвати, не поленись. Нас ведь и били-то обоих потому, что, хотя вчистую виноват был только Кирилка, я шёл при нём паровозиком, как друг. Ну и за то ещё, что похож лицом. Да и всем остальным мы с ним почти совпадали, коль уж на то пошло, – и как нам после такого да не задружиться, братцы? За то и пострадали в первый раз. Но в этот заезд мы с Киркой всё сделали правильно, по уму, как сами же заранее и прикидывали. Света от тонюсенькой елоховской свечки, заранее прилаженной на расплавленный в чашке воск, как-раз хватало, чтобы точно рассчитать движения: сперва накинуть на прошлогоднего обидчика второе одеяло, прижав его поверху сгибом локтя и придавив в нижней части коленкой к матрасу, и только потом привести в исполнение приговор, дожидавшийся исполнения целый долгий год.