Прошу прощения, отвлёкся. И всё же, я объясню, почему я не люблю
людей.
Я — изгой.
Да-да, верно, я не приживаюсь в уже сформированных группах.
Исключения бывают, только если я был у самого основания, но даже
так я задерживаюсь там ненадолго. Сначала я ухожу на задний план, а
потом… Потом я становлюсь не нужен. Грустно это, но я привык.
Человек ведь ко всему привыкает.
В онлайне всё повторяется точно так же. Раз за разом, я сбился
со счёта. Сколько уже я наступал на эти грабли? Да и особого
желания пересчитывать нет.
И вот, после этой «драки», я пошёл в библиотеку, куда и
направлялся изначально.
Да и что, как не книга, может погасить злость и раздражение?
Хотя, какая-нибудь игра — тоже вариант. Но идти сейчас домой я не
хочу. Не сегодня.
Я открыл дверь, и звякнул колокольчик. Он меня раздражает, но не
так уж и сильно. Ради книг можно и стерпеть.
Бабулька-библиотекарша, сидевшая за стойкой, встрепенулась и
окинула меня взглядом.
— А-а, снова ты… — слегка прищурившись, она добавила: — Опять
подрался, да? — и чуть неодобрительно покачала головой.
Я развёл руками и пожал плечами.
— И как вы постоянно угадываете? — я чуть приподнял правую часть
верхней губы, усмехаясь и обнажая обломанный клык.
— У меня глаз намётан, внучек… — она слегка погрозила пальцем,
будто ругая. — Но ты ведь в драку первый не лезешь, верно? Что с
них взять, да?
Я излишне демонстративно вздохнул и шмыгнул носом, показывая,
что это всё очень печально, после чего отправился в свой любимый
раздел.
Прогуливаясь между рядами, я осматривал корешки книг, сразу
отметая те, что я уже прочитал, но на букве «С» я чуть сбился. Две
новые книги, которые я никогда раньше не видел (или не замечал?),
прямо-таки притягивали к себе.
«И ведь раритет, однако…» — как-то отстранённо подумал я. Всё
же, даже на вид, этим книгам было, чёрт знает, сколько лет, хотя
сохранились они более чем достойно. Да и что они тут делают? В
какой-то мелкой библиотеке.
Впрочем, не важно. Названия были необычные — «Сказание о
четырех» и «Сказание о сопутствующих семи». Каждый из томиков не
уступал «Войне и миру», столь мной нелюбимой. Но прочитанной. Да,
это было похоже на акт мазохизма.
Внемля логике, я вложил томик «О Семи» обратно, на место, и
взялся за «Сказание о четырёх».
И, практически с самого начала, эта книга предвещала конец
света. Некоторая часть, конечно, была посвящена и описанию мира, но
куда бо́льшая часть относилась к падению этого мира.