– А на черта тебе Марта, когда есть я? В сравнении со мной, она ж чистое бревно. Или ты с этим не согласен?
– Согласен-согласен. – поспешил я с ответом, быстро сообразив, что поступил не вполне тактично. Потому как нельзя, в присутствии одной девушки, говорить о другой. Будь я тупым «похотливым жеребцом», возможно, о той Марте, на контрасте с нынешней сек-бомбой, я б никогда и не вспомнил. Однако не было в сегодняшней девушке того….
«А действительно. Чего нет в этой Любке? И почему меня тянет сейчас именно к той, вчерашней, пусть и менее активной незнакомке? Ладно, об этом я подумаю несколько позже. А то моя нынешняя Любаша, похоже, несколько приуныла. Пора бы её, немного приободрить.»
И мы продолжили. Всё в том же неистовом ритме и с той же былой страстью. Будто и не было у нас с ней ничего до этой минуты. Тут-то и припомнил я фразу одного из своих армейских товарищей.
Было это давно. Наверное, ещё во время первой чеченской войны. Как-то на горном перевале, сидя у костра, завели наши пацаны разговор о женщинах. Да, собственно, и о чем ещё могут говорить мужики на войне. Вот тогда-то, один из моих сослуживцев, и подметил некую особенность наших взаимоотношений с противоположным полом.
«У настоящего мужчины, может быть много женщин. Однако любит он, как правило, лишь одну. – рассуждал тот солдат, абсолютно уверенный в своей правоте. – В то время как всех остальных он тупо трахает. Причём, любимой может быть: как жена; так и любовница. Именно с ней он и занимается в постели любовью.»
Ничего иного, кроме лёгкой иронии в тех словах я тогда не нашел. И лишь сейчас, занимаясь сексом с этим внеземным существом, пожалуй, впервые я и понял их сакраментальный смысл. Ведь я её тупо тра… Ну, вы сами поняли о чём я.
ГЛАВА 7
Моё нынешнее пробуждение оказалось чрезмерно тягостным. Будто провел я минувшую ночь, не в своей постели, а в некоем тренажёрном зале. Мои мышцы ныли и болели буквально по всему телу. Открыв глаза, осмотрелся. Быть может, где-то рядом валяется тяжелоатлетическая штанга или, на крайний случай, двухпудовые гири (шутка).
В комнате я был совершенно один, никаких следов присутствия посторонних. В глаза бросалась очень смятая и искомканная постель. А простыня, так и вовсе была скручена, чуть ли не в жгут. Не уж-то, и на сей раз, это был лишь сон? А может и в правду, некая форма сумасшествия, о которой я осторожно предполагал ещё ночью?