– Сегодня принято ругать наших политических лидеров. Можно ли сказать какие-то добрые слова в адрес Михаила Горбачева и Бориса Ельцина?
– С именем Михаила Горбачева мы связываем прекращение «холодной войны», а также и духовное освобождение советских людей.
Борис Ельцин неотделим от событий в августе 1991 г., которые взволновали весь мир. С его именем связываются надежды многих людей на возрождение России.
Интервью провела Наталья Сабурова
Печатается по: Возродится ли Россия? // Международник [газета МГИМО]. 1992. 10 дек. № 28 (636). С. 3.
Право и справедливость Кабатова
[интервью В.А. Кабатова журналу «MajorDom» [МГИМО], 2012 г.]
Виталий Алексеевич Кабатов, профессор кафедры [международного частного и] гражданского права МГИМО, отмечает в этом году 45 лет с тех пор, как он связал свою судьбу с институтом. «Полжизни я с МГИМО. Судите сами, мне 88. Я благодарен судьбе и заведующему кафедрой профессору Яичкову, который в 1967 году пригласил меня на эту работу».
Ветеран Великой Отечественной войны, участник боев на Курской дуге, где он получил тяжелое ранение, Виталий Алексеевич в 1951 году окончил юридический факультет МГУ, затем долгое время занимался наукой в Институте государства и права, преподавал в УДН (теперь РУДН), откуда и перешел в МГИМО.
MJ: Чем вас все-таки привлек МГИМО?
Вы знаете, такой же вопрос мне задали и при приеме на работу. Ведь здесь я собирался преподавать те же курсы – римское право и гражданское право. У меня было простое объяснение. В УДН в основном учились иностранцы из развивающихся стран, а объяснять тонкости гражданского права людям, которые русский язык знали далеко не блестяще, было довольно затруднительно. Ведь для юриста самое главное – разбираться в деталях!
MJ: А почему в качестве специализации вы выбрали именно гражданское право?
Когда я после университета решал, в какой отрасли права хочу работать, я не случайно выбрал гражданское право, или частное, как сегодня говорят. Оно было тогда наименее связано с идеологией. А для меня это было важно.
MJ: А как же частная собственность? Она же по закону была запрещена. Значит, идеология вмешивалась?
В меньшей степени, чем в другие отрасли права. Да, у нас не было частной собственности, в законах говорилось о личной собственности – ограниченном круге объектов личного пользования. Собственности на землю не было.