Одним из немногих, кого не потрясали новости из Никополя был Филипп де Мезьер. Вместо этого, он объявил, что у него по этому поводу, видение, которое описал в следующих деталях – «мне виделся большой мужчина, с бледным лицом, изможденным и изуродованным, с обнаженными ногами, непокрытой головой, посохом паломника в руке, на которую он опирался. Он был одет в старое турецкое платье, выцветшее и разорванное, простая веревка опоясывала его на талии. На теле его была глубокая рана и весь он был покрыт кровью. Этим призраком был Жан де Блэзи, который встал на колени рядом с Филиппом и поведал ему новости ужасного поражения, описывая странные виденья, свидетелем которых он был в течение сражения. Он сказал, что является посыльным от убитых и плененных крестоносцев и обращается ко всем католическим правителям, чтобы поправить ситуацию». Это, в свою очередь, побудило Филиппа написать его «Epistre Lamentable» в 1397 г. Пока де Мезьер порицал греховность крестоносцев, другие французкие авторы всю вину валили на венгров. Среди них был поэт Эсташ Дешамп, который в конце 1396 г. написал;
«Никополис, город языческих земель,
За эти дни видел большую осаду,
Проигранную, из-за высокомерия и глупости,
Из-за венгров, бежавших с поле боя».
Это было, конечно, несправедливо, хотя миф об этом сохранился. Известность Никополя во многом была обусловлена и тем фактом, что христианское рыцарство, собрав в единую армию все лучшее, что только можно было собрать, потерпело полное поражение в первом же крупном сражении. Этот крестовый поход представлялся как прелюдия большого всесокрушающего христианского похода во главе с королями Карлом Французским и Ричардом Английским. Но этого так никогда и не случилось, потому крестовый поход на Никополь в этом плане ошибочно именуют как «наиболее представительную военную акцию международного феодального дворянства». После этого, дальнейшие крестовые походы стали «невозможной мечтой» XV столетия.
С другой стороны, поражение при Никополе не охладило энтузиазм среди аристократической, военной и академической элиты Бургундии. Наоборот, возбудило еще больший интерес к Востоку, туркам и исламу. Замечательное путешествие Бертрана де ла Брокье, поколением позже было в значительной степени предпринято в ответ на бургундское поражение при Никополисе. Однако, османский военный успех продолжал озадачивать западноевропейцев в течение всего XV столетия. В то время полагали, что турки воюют числом и мало разумеют в тактике и стратегии, западные силы действительно ставили себя выше, особенно в тяжелой броне и качестве своих лошадей.