Ей завидовали завистью белой,
А она не знала счастья в том.
«Глупая, ты нынче королева.
Надо править бал, а не грустить».
Но она не этого хотела.
Жизнь прожить – не поле перейти…
Неожиданное слово – удивление:
Золотое, как осенний лес,
Как возникшее откуда-то строенье
Возле кромки гаснущих небес.
Словно в Назарете галилейском
В нем запечатлен тот чудный миг,
Когда к бедной Голубице иудейской
С «Радуйся!» сошел Архистратиг…
Закостенела душа,
Неотзывчива к ангельским зовам.
Зашлаковано сердце,
Иссякли источники слез.
Что-то ушло насовсем.
Лишь пустыня, пустыня и зона,
И над смоковницей вновь
Воздыхает Христос…
Тихие штили твои,
Киммерия
Моря и берега
Перемирие.
После разборок
И гнева безсильного
Мерные вздохи,
Чистые линии.
Расстроенный человек, как расстроенная скрипка не владеет силами своей души.
Ясень засохший, поздняя осень.
В небе продрогшем – узкая просинь.
Тающий ладан в убогой церквушке
В тяжких разладах бальзам наилучший.
В небе осеннем —
Белые мухи.
Несть исцеления,
Аще не в духе.
Чисты просторы,
Снежны дали.
Лодчонку утлую луны
Шальные облака скрывают,
Конец ознакомительного фрагмента.