Итак, на плацу с запахом свежеукатанного асфальта, перед новорождённой СШ №63 должна была состояться первая школьная линейка перед началом учебного года.
Пока она не началась, на плацу стоял галдёж осчастливленных школьников. Ещё немного и все они, переполненные неиссякаемой детско-юношеской энергией, хлынут внутрь храма знаний и усядутся за парты: не забавы для, постижения науки ради…
Он стоял в некотором отдалении от этого галдежа.
И, будто, ничего не замечал вокруг.
И, будто, ничего не видел.
Он стоял, словно Слепой (назовём пока его так).
Кроме этого странного Слепого, в толпе галдящих школьников выделялся другой мальчишка. Внешне он был точной копией Джона Леннона (очёчки, причёска, манера двигаться – всё, как у ливерпульской знаменитости! не хватало гитары, микрофона и обнажённой Йоко Оно рядом).
Он пристально наблюдал за Слепым: что же это за фрукт такой здесь объявился? Или, на самом деле, слепой, подумал он, или – тупой. После чего он склонился к версии смешанной, что Слепой – это тупой придурок. Или, наоборот – придурочный тупица (что звучало, по его представлению, более привлекательно, а, может, и правильнее). И сама эта замудрённая придумка ему очень понравилась. И как-то особенно согрела.
Почему согрела? И причём здесь тепло?
Гордыня и тщеславие в холоде и неуюте чахнут. А могут, вообще, дать дуба, склеить ласты, откинуть копыта, короче – сыграть в ящик.
Копия Леннона, неспеша – с издевательской ухмылкой на битловском лице! – подошла к Слепому.
Слепой, продолжая смотреть в никуда, хотел было монотонно произнести: «Ты -Леннон?». Но сказал – к собственному (и «ленноновскому» – тоже) удивлению! – другое:
– Ты – поляк?
– Поляк. – Точная копия одного из битлов вдруг стала меньше похожей на точную копию одного из битлов, поскольку от внезапного вопроса Слепого её (его) перекосило.
Теперь она, копия, обескураженно-ошалело рассматривала Слепого поверх своих стёкол с диоптриями: что же это шизоидная непонятка образовалась перед ним?
– Как узнал? – Сказала ливерпульская матрица с некоторой растерянностью в голосе, которую не удалось скрыть. И ей стало досадно за эту растерянность, за такой нелепый промах.
– Я жил в Польше. – Сказал Слепой. – Прибыл, можно сказать, прямиком из заграниц. И сразу на бал.
Слово «из заграниц» прозвучало – будто нарочно! – с насмешкой.