Никто из нас не думал, что причина ссор или несогласий – национальный вопрос. Знать не знали, думать не думали – кто какой национальности. Жили весело и в согласии, уверенные, что страна наша – самая лучшая и передовая. Когда Вадим уехал в Израиль, мы вспоминали о нем с сочувствием и сожалением: всем было ясно, что нелегко им придется. Будто в космос проводили или на необитаемый остров.
Ах, каким многослойным был наш пирог! Каким разнообразным! Тридцать пар глаз смотрели на Марию Ивановну, и все были одинаковы во всем: в форме, портфелях и тетрадках, в мыслях и желаниях. Любили дедушку Ленина и верили в торжество коммунизма. Отличиться старались знаниями, игрой на музыкальных инструментах, прочитанными книгами или купленными по случаю пластинками. Девчонки гордились формой, приобретенной в Москве или Ленинграде – юбка скроена иначе, воротнички кружевные и фартучек более шелковистый, с богатыми оборками. Тетради, как правило серые или зеленые, без ярких обложек, могли отличаться лишь качеством бумаги и розовой промокашкой (попадалась не всем) – в остальном все строго – одинаково. Правда, Зоя Космодемьянская смотрела со стен неодобрительно, и было стыдно за такие глупости… Конечно, я бы смалодушничала, рассказала бы все секреты! Струсила бы, несмотря на то, что носила октябрятский значок и мечтала о приеме в пионеры. Первую партию принимали торжественно, в Музее им. Ленина, что в центре города, напротив бульвара. Хотя я была старостой и отличницей, иллюзий на свой счет не питала. Это, по словам Марии Ивановны, нужно было еще заслужить!
Разные и счастливые, мы несмотря на разный цвет волос и форму глаз, с оптимизмом смотрели в будущее и знали, что завтра будет лучше, чем сегодня.
Со мной за партой сидела предприимчивая дылда Алена, которая точно своего не упустит. Я, стремясь скрыть начинающуюся близорукость, просила ее переписать мне задания с доски. Соседка не отказывалась, но расплатиться за услугу я могла только решив ее вариант. Удивительно, как долго все это проходило незамеченным от вездесущего ока Марии Ивановны, но все закончилось тогда, когда меня наконец пересадили за первую парту. Успеваемость Алены резко снизилась, а я перестала нуждаться в ее услугах.
Ирада, смешная и задорная девчонка, не без труда говорящая на русском и вечно витающая в облаках, читая на уроке сказку о храбром зайце, представив его на лесном пеньке, выступающем перед лесным братством, выразительно и громко произнесла: «Эх, вы трусы!» (с ударением на первом слоге). Класс долго не мог ей простить ошибку, а Мария Ивановна, нахмурив брови, быстро пресекла обсуждения и заставила забыть этот неловкий момент.