Несколько молодых мам с детьми сидели на соседних лавочках, расставленных вокруг фонтана, с упоением отдавались разговору, довольные тем, что их дети, малыши приблизительно от трех до пяти лет, сами нашли себе занятие. Мальчик в зеленом комбинезоне размахивал автоматом, трещавшим без остановки, а другой, в яркой курточке и темных джинсах, прятался от него за деревьями и уже зеленеющими клейкой листвой кустиками. Нина любила весну – это ярко-зеленую траву с желтыми одуванчиками, еще не палящее, мягкое солнце и ожидание чего-то нового, удивительного, которое непременно придет, свершится, сбудется!
Но сейчас, измученная ожиданием и разочарованием, она ничего этого не видела и ни во что не верила. Нет, конечно, знала, что зима сменяется весной, а потом и летом, но ее страдающую душу это больше не трогало. Еще раз взглянув на документы, полученные в клинике, она машинально положила их в сумку, схватилась – было за телефон, чтобы позвонить беспокоящемуся мужу, но, подержав его в руках, бросила в сумку тоже. Она измотала его всем этим тоже, и, хотя Нина именно себя чувствовала виноватой в том, что происходит, он часто успокаивал жену, а она сердилась, потому что ей казалось, что он принял это положение вещей, согласился с тем, что детей у них не будет.
– Ну, ничего, будем жить вдвоем, друг для друга… Согласна, Нинусик? Нам и вдвоем очень хорошо, правда?…
Обрадовать его сегодня тоже было нечем, поэтому можно отложить этот разговор и до вечера. На работе Ниночка взяла отгул и могла никуда не торопиться. Ощутив голод, она порылась в большой любимой сумке (муж называл ее «пещерой Али-бабы», потому что там можно было отыскать все, что угодно) и наткнулась на надкушенную шоколадку с щекастой девочкой в платочке, любимой еще с детства. Положив кусочек детской радости в рот, Ниночка как-то отстраненно, но все же внимательно стала наблюдать за происходящим в скверике. Мамаши наперебой рассказывали друг другу о скидках в соседних магазинах, о полученных «детских», о новом телефоне, а мальчишки по-прежнему гонялись друг за другом с автоматом в руке. Только теперь роли сменились: тот, что в зеленом комбинезоне, прятался, падал на траву, вопреки запретам мамы, и изображал раненого, а другой малыш безжалостно расстреливал противника. Мстил.