Автоматы застрекотали длинными очередями, а генерал помаршировал к штабному Уазику, в котором за рулём уже сидел Сеня.
Генерал сел рядом с водителем. Тут же подбежали остальные взводные, заняв места в кузове.
Пётр повернулся к ним:
– Все здесь?
– Все, товарищ генерал! – Хором ответили те.
– Тогда отступаем!
Водитель газанул, сдал резко назад, вывернул руль влево и погнал по накатанной тропе средь молодого березняка.
За спинами пассажиров Уазика слышалась уже разрозненная беспорядочная пальба, вопли горящих заживо солдат и грохот рвущихся боекомплектов.
Внутри машины стояло гробовое молчание.
Въехав на территорию разграбленной и покинутой контрактниками части УАЗ тормознул у штабного корпуса. Пассажиры вышли и молча разбрелись.
Генерал посмотрел в сторону полигона, откуда был виден дым заволакивающий небо и ветер доносил запах гари.
– И огонь этого земляного червяка не взял! Сука, теперь только арбалетами его погладить осталось! Саня, ты где?
Из окна второго этаже высунулся Саня:
– Я здесь!
– Вы всё привезли, по списку?
– Так точно!
– Ну раз точно, тогда отдыхаем сегодня, ждём когда огонь погаснет.
Пётр пошёл в сторону дозорной вышки, взобрался на неё – всё Поганое Городище просматривалось как на ладони. Поляна, на которой ещё недавно были живые солдаты, ничего кроме горелой техники и обугленной земли не было видно. Сам лес пылал, деревья падали, скошенные огнём. Змея не видно. И куда он уполз, теперь не предсказать. Но найти его нужно! И убить!
Теперь самое главное, чтобы взводные не подняли бунт или не сбежали ночью. Придёться спать очень чутко, чтобы не полоснули по горлу ножом.
Это Петру не привыкать уже видеть столько потерь за один день, а взводные впервые теряли своих солдат, могут и сломаться, сдать на попятную.
Нужно отдохнуть и собраться с мыслями.
Пётр пошёл в свой кабинет, где взводные смогли навести порядок и выветрить помещение от запаха фекалий. Лёг на кушетку и моментально уснул.
Его разбудил Саня:
– Товарищ генерал, вы кушать будете?
Пётр встал с кушетки и протёр глаза:
– Сколько я спал?
– Почти десять часов, уже вечер, темнеет.
– Едрить того за ногу! Чего я так даванул-то на массу!?
Генерал тут же вскочил, накинул бушлат и побежал к наблюдательной вышке. Лес полыхать перестал, и стал свалкой из тлеющих углей. Местами ещё торчали обгорелые стволы, но и они кренились, готовые вот-вот упасть. Было понятно, что пламя бушевало адовое, испепеляя всё, что находилось внутри пожара.