Я бреду – за кольцом и в кольце.
Проступают иные свеченья
На изменчивом том же лице.
И вот к берегу выйдя крутому,
На высокое будто крыльцо,
Я вгляделся с тоской в черный омут —
Там мое улыбалось лицо.
Сколько лиц мне еще неизвестны,
Сколько губ и изменчивых глаз.
Если долго смотреть во тьму бездны,
Бездна тоже посмотрит на вас…
Безразличье медленной природы…
Безразличье медленной природы
Мне важней участия людей.
Вечность мерно отмеряет годы
Без знамен, без криков и идей.
Но хлопочут всюду активисты,
Норовят помочь всем на беду,
Маленькие злые эгоисты
Жмут друг другу лапки на ходу.
Сколько в них участья и величья!
Но стирает вечность все следы.
Мне всего дороже безразличье —
Безразличье неба и воды…
Не один я! Со мною березки,
Перепутья рифмованных строк.
Написал бывший ээк Заболоцкий:
«Уступи мне, скворец, уголок…»
Ах, не надо, хорошая птица!
Кто сказал, что я здесь одинок?
Я хотел бы совсем раствориться
В синем мареве гор и дорог.
Ты ведь, птица, меня понимаешь,
А тебя я всегда понимал.
Принимая меня, принимаешь
И того, кто меня посылал…
Не смешно ли, что нас отвергает
Каждый скупенький сытый божок?
Как природа меня понимает!
Кто сказал, что я здесь одинок?
Не одни мы – со мною, мы вместе
Мои строки и нити дорог.
Неужели глядит глядит с поднебесья
Бог, который ничем не помог?
Ветер гнет деревья вдоль дороги,
А ведет дорога в никуда.
В городах свирепствуют смоги,
Стонут от удушья города!
Ночь такая – выколют глазища,
Пальцы растопырены во тьме.
Кто еще, какую правду ищет
В сифилисной этой кутерьме?
Ночь такая – выколют усами
И словами вывернут нутро.
Города с похмельными глазами,
С пьяными утробами метро…
Ветер воет! Выродок советский
Воет вместе с ветром в городах.
Будет гений, но не Достоевский!
Будут бесы! Этих кончил страх…
В ночь такую не родятся строки,
Солнце, не взойдя, уходит прочь.
В ночь такую думают пророки —
Не являться людям. В эту ночь…
Что стоишь с поникшей головою…
Что стоишь с поникшей головою,
Бередя и мучая себя?
А ветра играют над тобою,
Тучи и деревья теребя.
Весь в себе! Но кто тебя обидел?
И глядишь, глядишь в себя, скорбя!
Ясно, ясно мир прекрасный видит
Кто, рванувшись, выйдет из себя.
Вырвись! Оглянись – какие горы
И простор распахнутых полей,
За горами плещет, плещет море,
В синем небе пары журавлей.
Так лети! Жалей, прости упавших,
Пожалей укравших ореол.