От кого ты бежишь опять?…
Провожает друг. Это плюс.
Минус – хочет тебя обнять.
И не так, чтоб взбодрить: «Лети!
Выше клюв, птица, выше клюв!»
Чтобы просто НЕ отпустить,
Чтобы тихо сказать «люблю».
Ну откуда боязнь сетей
У подстреленных много раз?
Скольких ваших после потерь
Вольный ветер добил – не спас.
Ну к чему этот миф «друзья»?
Кто-то пользует, кто-то ждет,
Спит и верит, что все не зря,
Наставляет на грудь ружье.
Не навылет. Застрянешь в нем
Птицей северной, сотней пуль
Под его несчастным ребром,
Он ведь тоже в тебе. Не жуль.
Убежать? Ну попробуй, что ж.
В юбилейный двадцатый раз.
Ведь проверено – не уйдешь
От себя, хоть на стену лазь.
Дура, думаешь – «отпишусь»,
Ты ведь – опытный рифмоплет.
Слишком гордая – спорный плюс,
Минус – поезд сейчас уйдет
Его из меня по частям вынимали,
Как плод с пороком.
Я днями лежала под одеялом,
Дышала плохо.
Синела, бледнела, плевалась ядом,
Стекала пеной.
А он в это время бродил во взгляде,
Бежал по венам.
И доктор кричал надо мной медсестрам:
«Скорей зажимы!»
И тыкал мне в грудь чем-то острым-острым.
Все время мимо.
А тот, что по венам стекла осколком —
впивался в сердце…
И чудилось, он поправлял мне челку,
Просил раздеться…
Руками холодными под халатом
Гулял и взглядом,
Но доктор меня возвращал в палату
Вечер ноябрьский – ниток клубок шерстяных.
Колючий и серый. Как там у вас..?..Не знаю.
Хочешь? свяжу тебе теплый без грусти стих.
Две лицевых, две изнаночных… Лицевая.
Хочешь с узором? На улице – первый снег…
Спицы души набирают чуть слышно петли.
Как это здорово – есть на земле человек…
Твой человек. Где-то там – за зимой и ветром.
Хочешь свяжу тебе так, чтоб на все времена..?..
Что-то такое, о чем не мечтают в тридцать :
Город холодный. Мой. И моя страна.
Я согреваю руки в твоих рукавицах.
Я согреваюсь взглядом твоим и вот
/это ли дети лет в 5 называют чудом?/
Кто-то Оттуда впускает бабочек /не в живот/,
В город под снегом. В город больной простудой.
В город забытый чувствами и весной.
В город залегший в спячку до марта-мая.
Хочешь свяжу тебе теплое, нежное» мой»..?..
Две лицевых, две изнаночных… Город тает.
А снег не шел… Он танцевал. И таял…
Па на ресницы, губы, щеки, пальцы…
Ты так смотрел, как будто я – святая…
Шептал: «Не уходи. Побудь. Останься,
пожалуйста. Когда теперь мы снова…?»
Прости мне, Бог, ворованное счастье,