– Та-дам! Торт заказывали?
Папаня поморщился. Сразу видно: ему
мой тон весёлого идиота не понравился. Ну, так и я не двадцать пять
андреек*, чтоб всем нравиться.
*Андрейки – народное наименование
рублей
с портретом царствующего
императора Андрея Фёдоровича:
чеканных серебряных монет
и бумажных банковских билетов
номиналом от рубля и выше.
Поставил угощение на стол.
– Начинайте, я сейчас, буквально
через пять минут буду.
Вышел в сени, достал из шкафа
парадную форму, щеткой пыль с неё стряхнул и быстренько надел.
Когда вернулся в кухню, с удовольствием посмотрел на вытянувшееся
лицо маман и понимающую улыбку отца. Перед ними стоял не пацан, а
служивый казак Иркутского войска. И медалей да памятных значков у
меня на груди было по-всякому если не больше, то уж точно не
меньше, чем у любого моего сверстника.
– А вот теперь поговорим. Я, маман,
наверное, первый скажу, да? Я – полноправный казак Иркутского
корпуса. Давно уж в совершеннолетии, коли вы забыли, зимой уж
двадцаточка стукнула. И медали-ордена, как видите, и личный
шагоход. До старшего вахмистра дослужился. А вы ко мне как к
несмышлёнышу?.. При всей родне, соседях опозорили, даже слова
сказать не давали. Посему думается мне, уйду я из семьи. Сам, своим
умом жить стану. А то ваше ядовитое влияние даже учиться мне
помешало. Деньги есть, образование вы мне дали, за что безмерно вам
благодарен, ну а дальше сам. У вас вон три дочери остались, вот их
и воспитывайте.
Матушка так усердно наглаживала
пальцами скатерть вокруг своей чашки – хлеще утюга. Не успел я
завершить отповедь, как она кинулась каяться:
– Погоди, Ильюша. Я уже всё сама
поняла. Спасибо матушке-настоятельнице – вразумила. И соседям, и
родичам я сама всё объясню. Ты уж прости меня!..
А я... А что я? Стоял при полном
параде, как будто на награждении, или, не дай Бог, на эшафоте.
Смотрел на ровненький, покаянно склонённый пробор волос, уложенных
в узел на затылке. А седоватая маманя-то у меня уж...
И вот что с ней делать? Простишь, так
она через некоторое время опять всё по новой начнёт. Да стопудово
начнёт! Чтоб Евдокия Максимовна, да без инициативы?!
– Знаешь, матушка, ссориться нам не с
руки, всё равно, так или иначе, помиримся. Но! Есть у меня одно
условие. Вот – Марта. Девчонка смышлёная, ужасть. Вот и воспитай-ка
мне травницу, чтоб хоть маленько у тебя переняла. А заодно
ключницу. По-любому, будет хозяйство – вот, чтоб она могла с ним
справляться, пока меня на месте не будет.