— Са-а-а-ша! — пожарной сиреной заорала мать из кухни. — Это ещё
что такое?!
— Что? — я выглянул из комнаты.
Мать держала в руке гитару, так, будто это была ядовитая змея.
Твою медь.
— Гитара, — сказал я.
— Я вижу! Откуда она тут?! — спросила она.
— Сосед подарил, — сказал я. — Дядя Витя.
— Нет, ты совсем ку-ку? Нашёл, у кого подарки принимать! А если
он у тебя теперь за эту гитару что-нибудь попросит? Какую-нибудь
маленькую услугу? — произнесла она. — Сколько раз говорить, не бери
чужое! Ты же знаешь, кто он такой!
Она в сердцах поставила гитару обратно в угол, почти швырнула.
Струны жалобно дзынькнули, я дёрнулся к гитаре, как
подстреленный.
— Кручусь, как белка в колесе! Как рыба об лёд! — повизгивая,
затянула жалобную слезливую шарманку она. — А ты! Неблагодарный!
Весь в отца!
Я равнодушно смотрел, как она пытается привычно манипулировать
собственным сыном, но что-то идёт не так. На дешёвые провокации и
манипуляции я не поведусь. Я на всякий случай прошёл в кухню и взял
гитару, эту несчастную дешёвую ленинградку, которая точно не стоила
никаких истерик. Уберу подальше, у этой женщины точно хватит
наглости сломать инструмент только потому, что сын действует не по
её хотению. Порвать струну или ещё как-то напакостить. Лишь бы я
вернул гитару соседу.
— Ма-ам! Мы уроки сделали! Можно нам погулять? — раздался голос
одной из сестёр.
Мать уставилась на меня с недобрым прищуром.
— Саша. Проверь у них уроки, — приказным тоном сказала она. —
Потом пойдёшь с ними. Присмотришь.
Пф. А я-то думал. Но и гитару оставлять наедине с мамашей не
просто опасно, а жуть как опасно. В вольере с крокодилами и то
безопаснее.
— Гитава! — воскликнул Максимка, потянул ручки к струнам, провёл
пальцами неуклюже.
Первым порывом было забрать инструмент, но в мозгу тут же
родилась единственная верная тактика.
— Максимка! Хочешь, научу? — спросил я.
— Научишь? Ты?! — фыркнула мать.
— Научи, научи! — восторженно завопил ребёнок.
— Я пока гитару положу на шкаф, а когда вернусь, то мы с тобой
будем учиться играть, хорошо? — я присел на корточки, заглядывая
братику в лицо.
— Ховошо! — улыбнулся он щербатым ртом.
Я извлёк несколько мажорных аккордов, частушечных, резко
заглушил струны, поднялся. Гитару положил наверх, на платяной шкаф,
надеясь, что у матери хватит совести не лишать ребёнка обещанного
урока. Преподавателем гитары я тоже какое-то время подрабатывал,
программа занятий у меня примерно выстроена.