Господи! Впервые до меня дошло, что, помимо торжественных обедов и переодеваний в разные наряды, мне предстоит в самом деле стрелять по живым существам, а я была вовсе не уверена, как это мне понравится. Конечно, можете назвать меня лицемеркой, ведь я с удовольствием угощаюсь мясом и ношу кожаные вещи, но как-то я сомневалась, что мне доставит удовольствие прикончить забавы ради красивое животное. Я про оленя, рыбы довольно-таки уродливы, так что я бы не заплакала, если бы выудила форель.
– Мне придется… ну это… убивать?
Красивые брови Эсме взлетели.
– Ну хотя бы постараться ты должна. Какой смысл охотиться, если никого не убивать? – Она коснулась ладонью моей руки. – Но по правде говоря, в первые же выходные новичкам редко удается завалить зверя. Так что особо не волнуйся.
– Дело в том, – отважилась признаться я, – что я и ружья-то никогда в руках не держала, да и удочку тоже. Я ничего не умею.
А если совсем честно, то еще больше, чем перспектива убить красивое животное, меня пугала возможность выставить себя законченной дурой.
– Не волнуйся, – повторила Эсме. – В имении десятки егерей, есть и загонщики, и заряжающие, и много еще кого. Куча народу, тебе покажут, что делать.
Я понятия не имела, что делают все эти люди, но слушала вежливо и внимательно.
– На каждом шагу тебе будет помогать опытный человек. И если кровавый спорт не в твоем вкусе, что ж… – Она снова улыбнулась. – Светская сторона жизни там тоже есть, еще как. Каждый вечер торжественный ужин, и великолепные пикники на охоте, и коктейли, и чаепитие. Невероятное весель.
Желудок мой совершил очередной кульбит, но я с готовностью закивала.
Брови Эсме озабоченно сошлись на переносице, она подалась вперед, но руку с моего локтя не снимала.
– Ну как, тебе полегчало?
И правда полегчало.
– Да, – сказала я. – Спасибо.
– Машины прибудут в пять. Тебя повезет егермейстер. Он просто лапочка.
Она поднялась с моей кровати единым плавным движением и перебросила волосы с одного глаза на другой. Идеально все отработано.
– Увидимся вечером. Ужин в восемь. Хорошей поездки.
У двери она слегка помахала мне – только пальцами изобразила волну, рука в этом не участвовала.
– И тебе, – пробормотала я.
Конечно, теперь, вспоминая, я говорю себе: о чем ты только думала? Слабачка, позволила этой ведьме рыться в своей одежде, указывать мне, что носить. Но надо же принять во внимание, что эти минуты с Эсме оказались самым длинным разговором, какой у меня состоялся с кем бы то ни было за весь семестр. Я изголодалась по дружбе. А мне тогда казалось, что именно дружбу предлагает мне Эсме.