«Туик!» – говорит. Я сразу понял: «Защити меня», – просит.
Ну, я на ворон удочкой замахал, закричал. Они покружились, видят – со мной не справиться, и отлетели.,
Я нагнулся, взял плавунчика в руки. Он и не думает улетать. Я удочку смотал – домой с ним. Вот он – видите какой.
Плавунчик ходит себе по избе, нас ничуточки не боится.
Думали мы, думали, что с ним делать? Конечно, такая милая птичка – радость в доме. Но чем её кормить? И ведь ей плавать надо. Держать дома трудно.
Решили выпустить.
В деревне-то, конечно, нельзя выпускать: тут кошки, собаки и те две вороны. Решили плавунчика отнести подальше.
Сынишка наклонился, взял его в руки.
Он ничего – пожалуйста! Точно век с людьми в избе жил.
Пошли мы с сынишкой за околицу, через поле, в лес. В лесу, среди вырубки, знал я такую большую яму с водой. Тины там, корму всякого птичьего много было. Днём туда разные кулики прилетали – покормиться, а на ночь – утки.
На этой яме мой сынишка и выпустил плавунчика.
Плавунчик порхнул на воду, пискнул нам два раза – туик, уик! – вроде, значит, «спасибо» сказал, «до свиданья» – и как ни в чём не бывало, принялся жуком кружить по воде, пить и есть.
Долго мы стояли с сынишкой, любовались им. Наконец, я говорю:
– Ну, пойдём. Мама давно уж, верно, нас с обедом ждёт. А плавунчик забудет нас, улетит отсюда на Каму – к своей стайке. Птица вольная, – ей так хорошо.
Ушли мы. Но я ошибся: плавунчик не улетел и не забыл нас.
Через два дня пришли мы с сынишкой на эту яму: уток я хотел настрелять. Спрятался в елушках на берегу.
Уж солнце за лес село. Тут вдруг что-то мелькнуло у нас над головой – и видим: плавунчик наш на воду садится!
Я высунулся из елушек, машу на него рукой:
– Кыш, кыш, улетай отсюда скорей!
А он посмотрел на меня, – туик! – пискнул, вроде «здравствуй» сказал, и плывёт к нам. Подплыл и у наших ног кувыркается, тинку со дна носом достаёт – закусывает.
Сынишка говорит:
– Пойдём-ка, папа, домой лучше. А то ещё ты моего плавунчика вместо утки подстрелишь, как стемнеет.
Так и ушли, ни разу не выстрелив.
И больше уж не пришлось мне на этой яме охотиться: плавунчик наш привычку взял каждый вечер сюда прилетать. Плавает среди уток, кружит по воде, – ну, как тут стрелять: дробь разлетится, – ненароком и его заденет.
Пришла пора – с севера, из тундры, прилетели стайки сереньких плавунчиков