– Ну, терпенья не хватает! – прошипел я, с трудом отрываясь от текста. В неосвещенную прихожую впорхнула Кэти, на ходу стягивая стоптанные боты, следом молча шагнул довольно высокий парень в кожаной куртке с гитарой наперевес, поздоровался. – Добро пожаловать в мои пенаты, – усмехнулся я. – Раздевайтесь, проходите, садитесь….
Парень неуверенно прислонил гитару к стенке, снял куртку и теперь держал ее в руке, не зная, куда девать. Кэти тут же расхозяйничалась, открыла шкафчик, повесила одежду на вешалку. Я повздыхал о потерянном вечере, но делать было нечего, сам виноват, да и к гостям следовало проявить элементарное внимание; пошел, показывая дорогу, включил свет и выключил музыку. Игорь чинно сел на диван, положив гитару на колени, Кэти вскарабкалась с ногами на любимый подоконник. Некоторое время мы молчали.
– Я забыл взять тексты, – покраснев, сказал Игорь.
Кэти поглядела на нас, как на Онегина с Ленским, причем я, кажется, был Онегиным. Я вальяжно так кивнул.
– Бывает….
Помогать «самородку» не было ни малейшего желания. Захочет – выкрутится.
– Давайте, я вам спою! – с вызовом предложил Игорь.
– Ну, спой.
В глазах парня сверкнула злость, и я почувствовал неожиданное удовлетворение, будто расплатился за скомканный день. А он взял гитару, пробежался по струнам, и как-то сразу от его неуверенности не осталось и следа. После почти невесомого вступления бой показался мне чересчур резким.
– Встаем на раз,
Зачинщики историй,
Мы ловим дикий кайф (я поморщился)
От нашего труда! – с напором продолжил Игорь. У него был действительно великолепный голос, никакие модуляции, зато жесткий густой тембр с лихвой искупал недостатки.
– Собакам – фас!
Какая, к черту, воля,
Когда пришел приказ –
Ни шагу назад!
Я вдруг поймал себя на том, что ногой отбиваю ритм. Музыка, хотя и примитивная, цепляла. Игорь раскраснелся, склонившись над гитарой, он переходил на крик, я мельком увидел Кэти, – она глядела затуманенными от восторга глазами. Она никогда не глядела так на меня!
– Не в небе соль.
Летать дано лишь птицам,
А мы шли по
Прорытой колее.
Тупая боль,
Застрявшая в глазницах
Безмозглых черепов
На проклятой земле….
Пауза. Общий вздох. Музыкант мотнул головой, убирая с глаз длинноватые темные волосы. Опять перебор, одними подушечками пальцев, томящий и долгий…. Я ощущал на губах слова вместе с капельками пота. И припев, медленный, мелодичный, совсем не похожий на судорожный ритм куплета: