Я начал обходить вооружённого топором монгола со спины, вынуждая
его поворачиваться вслед за мной, но тогда Очир, который держался
позади него, оказался бы в зоне поражения Акамира. Монгола такой
вариант не устраивал, поэтому он отдал приказ последнему дайчину
своего отряда отступать в лес.
Минут десят мы преследовали их среди деревьев, но в итоге
плюнули и вернулись на место битвы. Смысла и дальше идти вслед за
ними не было никакого. А так, мы добили тех, кто ещё был жив,
собрали с них наиболее ценное снаряжение, включая стрелы, вырезали
духовные камни и связали туши убитых зверей. Включая тех, которых
мы убили до этого.
Получилось всего восемь, хотя во время сражения мне показалось,
что зверей было больше. Но даже так, на мой взгляд, это довольно
хороший улов. И если мы выберемся обратно с такой добычей, то,
думаю, она пойдёт нам в зачёт задания. Осталось только дотащить всё
это до выхода.
Мы прошли, наверное, половину пути до того места, где вошли в
аномалию, когда услышали очередной крик боли. А за ним последовало
ещё три. Кричали не так далеко от нас, но совсем не в той стороне,
куда нам надо было идти.
Колебались мы недолго. Где-то там остались пять наших
соратников. И пусть мы не знали их лично, но оставлять их в беде
было неправильно. Поэтому, мы затащили добычу в кусты и быстрым
шагом двинулись в направлении криков.
Первые минут десять мы шли в хорошем темпе, но постепенно
замедлились. Криков больше не было, и я был не уверен, что мы идём
в верном направлении. Акамир периодически останавливался и словно
принюхивался, после чего мы продолжали движение.
Треск ветвей и шумное дыхание я услышал раньше приятеля. Хлопнув
его по плечу я указал направление, и мы приготовились встречать
того, кто так стремительно двигался в нашу сторону.
Три монгола, которые пробились через кусты и очутились на
относительно свободном пространстве, сильно удивились, когда
увидели нас. Выглядели они напуганными. Дышали тяжело и были
мокрыми от пота. А ещё от них пахло страхом. И не только им.
Акамир застрелил одного, но оставшихся двух я убил сам. Особой
чести в этом не было, так как их руки ходили ходуном то ли от
усталости, то ли от страха. Они пытались нам что-то сказать, но не
успели. Мы быстро с ними расправились и двинулись в ту сторону,
откуда они пришли.